…Джан-Франко находится там, где ему и положено быть: в недрах отцовского «Carano». Целых полчаса, стоя у витрины, Алекс пытается привлечь внимание толстяка, он машет ему рукой, тычет пальцем в стекло, а потом — в самого себя, что должно означать: «у меня к тебе разговор». Джан-Франко лишь кивает в ответ, он не торопится выйти, тем более что в широкие окна бара бьет солнце, и, выйдя, несчастный парень тут же оказался бы на солнечной стороне.
Ну что ж, Джан-Франко, посмотрим, у кого раньше закончится терпение!
Терпение заканчивается у солнца: минут через двадцать оно скрывается за высокой башней ратуши, солнечная сторона улицы погружается в тень, и Алекс, облегченно вздохнув, снова начинает подпрыгивать и подавать знаки толстяку.
— Чего тебе? — хмуро спрашивает Джан-Франко, появившийся на пороге бара.
Всем своим видом он показывает, что тратить время на разговор с двенадцатилетним мальчишкой не собирается. Но Алекса так просто с толку не собьешь.
— Привет, Джан-Франко!
— Что тебе нужно?
— Есть разговор.
— Я занят. Давай в другой раз.
— Это… насчет Кьяры.
Прыщи на лице Джан-Франко вспыхивают подобно светлячкам, все оттого, что толстяк и Алекс стоят на темной стороне улицы. Если бы солнце не ушло за ратушу, место светлячков заняли бы божьи коровки, очень милые насекомые, Алекс всегда относился к ним с симпатией. Божьи коровки не раз улетали в небо, к своим деткам, — и не без помощи Алекса. Но отправить к облакам целый миллион ни у кого не хватит времени и сил. Пусть уж остаются светлячками.
Толстые пальцы Джан-Франко хватают его за шиворот рубашки, и через минуту Алекс оказывается за углом бара, в маленьком тупичке, заваленном картонными коробками и пластиковыми ящиками из-под пива. Здесь еще темнее, чем на улице.
— Ну?!
Мириады светлячков ослепляют Алекса, он щурится и потирает шею.
— Кьяра просила передать тебе привет.
— Правда?
— Ага. Так и сказала: «Передай привет Джан-Франко».
— Это все?
— Эээ… еще она сказала, чтобы ты помнил об уговоре.
До чего же он умный, Алекс! Даже Кьяра не придумала бы фразу лучше: сказать сразу обо всем, ничего толком не сказав, а заодно прощупать толстяка, — ну разве он не молодец?! Теперь осталось внимательно проследить за светлячками: они гаснут один за другим. Через несколько секунд круглое лицо Джан-Франко становится темнее тупичка с коробками, темнее улицы. Даже глаз не различить — вместо них разевают пасти два маленьких оврага. Именно в них обычно живут ярутка и горечавка и целые колонии крошек-муравьев. Но сейчас в оврагах нет ни одного живого существа — только пустота.