Комната, в которой находились сестра и ее приятель, с самого начала показалась Алексу смутно знакомой. Кресло, ваза с фруктами, низкий столик, бокалы и вино… И мандарины! Кьяра чистила мандарины, а именно мандариновые корки Алекс обнаружил на полу в каминном зале. Что, если… они разговаривали именно там?
Но комната за стеклом — не может же она быть каминным залом? Даже если прихотливая география «Левиафана» обманула Алекса, и он, блуждая в потемках по тоннелям и шахте, вновь вернулся в исходную точку… все равно не может.
Свет.
Та комната была освещена достаточно, чтобы рассмотреть лица обоих участников беседы и мелкие детали интерьера. А в «Левиафане» уже много часов царят холод и мрак. Дом погребен под снегом, а Кьяра и Лео вели себя так, как будто никакой лавины не было. Они ждали Джан-Франко, но Джан-Франко мертв. И Лео был не похож на человека, отправившего сигнал о помощи.
Такой разговор был бы возможен до того, как вышел из строя генератор. До того, как был выпотрошен арсенал, до того, как на «Левиафан» обрушилась лавина. До — никак не после! И Алекс, ко всему опоздавший, просто не мог его услышать.
Но он услышал.
Неужели были правы те, кто благоразумно забыл о бывшем форпосте альпийских стрелков? Кто десятилетиями не совался сюда, опасаясь проклятого места? О, да, они были правы, все до единого, мудрые жители К. А Лео оказался дураком! Но не это самое печальное, что ему до Лео? Он — всего лишь несостоявшийся друг. Иное дело — Кьяра, мысли о ней подгоняют Алекса. Он карабкается вверх по металлическим ступеням, не чувствуя их обжигающего холода. Старые армейские рукавицы спасли бы его, но после крови на ладонях и пальцах он не рискует снова надеть их. Все здесь не так, как должно быть, законы времени и пространства бессильны, а любая вещь таит в себе опасность.
Чертовщина, бормочет Алекс себе под нос, будь ты проклят, Лео! Ты, твой брат, его погибшая подружка Даджи и это место, засасывающее в себя, как в воронку. Впрочем, место и так давно проклято. Кьяра была права: такие места, такие дома пожирают своих владельцев рано или поздно. А заодно всех тех, кто имел несчастье оказаться рядом. На какой-то — очень короткий — момент Алекс решил, что его сестра в безопасности. Потом, под напором осиного жала, это чувство ослабело, а теперь исчезло совсем. Если все его мрачные мысли относительно чертовщины, творящейся в «Левиафане», верны, Кьяре угрожает нечто большее, чем человеческая агрессия. Сам дом противостоит ей. Но ведь не дом убил Джан-Франко, ему просто перерезали горло. А потом подвесили за ноги, опрокинув татуированную лодчонку и женщину с яйцом на коленях. Такое мог совершить и человек. Нет, неправильно — только человек мог совершить такое. Но сунуть в уши чужие сны ни один человек не в состоянии. Ни один человек не в состоянии соединить два куска ремня, да так, чтобы не было видно следов разрыва! Чертовщина творится не только под носом у Алекса, она окопалась в его кармане!..