— Необычно уже то, что вы нашли путь на вершину с первой попытки, дружок. Когда я был таким, как ты… Таким молодым, а не таким простофилей…
— Я понял, да, — вздохнул Алекс.
— …меня чрезвычайно занимало это место. Но попасть туда так и не удалось.
— А вы пытались?
— Предпринимал определенные телодвижения. Но всякий раз что-то мешало. Проливной дождь, густой туман, а однажды меня едва не завалило обрушившейся с горы лавиной. Я уже не говорю о дороге…
— Что не так с дорогой? Мы добрались без всяких проблем. Уперлись в площадку с канатами и уже оттуда поднялись по тропе.
— Значит, вам повезло.
— Погода была хорошей. Но даже если бы она была плохой, сбиться с пути невозможно. Это ведь единственная дорога, не так ли?
— Может, и так, — синьор Моретти с сомнением покачал головой. — Только она приводила меня совсем к другим местам.
— И вы оставили попытки?
— Когда Пьетро Моретти намекают, что его присутствие нежелательно, и закрывают перед ним дверь, в окно он не лезет. Так-то, дружок. Мне пора.
Через минуту Алекс остался один — переваривать все сказанное его бывшим начальником. Что имел в виду синьор Моретти, когда сообщил, что его присутствие нежелательно? И что стоит за фразой о дороге, которая приводила «совсем к другим местам»? Только одно — добраться до дома на вершине дано не всякому. Не всякому он рад, не всякого хочет видеть. Тем, кого не хочет, устраивает испытания вроде дождя, тумана и оползней из спрессованного снега. Вряд ли синьор Моретти был единственным, перед кем опустился невидимый шлагбаум «Въезд запрещен». Надо поговорить о последнем пристанище альпийских стрелков с Кьярой, вдруг и ее постигла та же участь, что и синьора Моретти. Кьяра слишком самолюбива и не стала бы распространяться о неудаче, но на прямой вопрос есть немаленькая вероятность получить такой же прямой ответ. Решено: Алекс сегодня же напишет сестре письмо, расскажет о встрече с Лео и о встрече с домом заодно. А потом спросит — была ли такая встреча в жизни самой Кьяры.
Но сначала он дождется своего нового друга.
…Ожидания оказались напрасными: Лео не пришел ни в семь, ни в восемь. Он не появился и в девять, когда кухня «Carano» благополучно закрылась и надежды Алекса даже на самый скромный ужин потеряли всякий смысл. Но он честно просидел до самого закрытия (вдруг Лео все же вспомнит о нем?), выпил две кружки пива, уничтожил три блюдца с фисташками и успел переговорить о радиоприемнике «Saba» с завсегдатаем бара синьором Леврини. Информация, полученная от нотариуса, обнадеживала: Алекс может рассчитывать на получение вещи из дома сторожа, если не объявятся родственники покойного, к которым должно перейти все его движимое и недвижимое имущество. Да-да, синьору Леврини, как и любому жителю