Далее Алекс, как мог, в подробностях описал дом, и тропу, и ландшафты, открывшиеся с маленького плато. Не упомянул лишь о шагах на втором этаже, так испугавших его, — уж очень не хотелось снова предстать перед сестрой трусишкой. Покончив с домом, Алекс приступил к детальному пересказу разговора с синьором Моретти (помнишь ли ты синьора Моретти?), и снова употребил словечко «странно». Это относилось к туманным репликам о невозможности найти дорогу к проклятому месту. Алекс даже позволил себе легкое преувеличение, приписав безрезультатные поиски пути не только синьору Моретти, но еще нескольким людям, словам которых можно доверять.
Никто не смог отыскать этот чертов дом, вот они и делают вид, что его не существует. А Лео — человек свободный от предрассудков, так что нам удалось сделать это с первого раза. А тебе? Ты ведь наверняка поднималась туда, сестренка? Никогда не поверю, что это место обошло тебя стороной. Это, конечно, не Непал и не Тибет, но посмотреть ему в глаза стоило. Жаль, что я не сфотографировал его, зато Лео наделал кучу снимков. Если хочешь, я договорюсь с ним и пришлю фотографии. Передавай привет родителям, крепко обнимаю тебя и целую.
Твой любящий брат Алекс
Нажав кнопку «отправить», Алекс несколько минут сидел, совершенно опустошенный. Впервые в жизни он написал такое длинное письмо, и это потребовало известных усилий. И потом, он был не совсем уверен, что поступил правильно, задав Кьяре вопрос о доме на вершине. Кьяра — победительница всего и всех — людей, обстоятельств; недостижимого для нее не существует. В разумных пределах недостижимого: она не может возглавить мировое правительство, полететь на Марс, переквалифицироваться в далай-ламу. Ее цели вполне реальны, хотя и болтаются где-то на пределе возможностей.
Кьяриных возможностей, разумеется.
Дом на вершине — не самая сложная цель. Достигла ли ее Кьяра? Алекс пытается вспомнить, говорили ли они о проклятом месте, и если да — каким был разговор? Вспомнить не получается. В голову лезут обрывки других разговоров, их временной диапазон чрезвычайно широк: от ложно-нарциссового лета до последнего визита Алекса в Верону, но приют альпийских стрелков ни разу не упоминался. Что совсем уж удивительно, ведь Кьяра, в противовес домоседу-брату, с детства слыла искательницей приключений. А взобраться на вершину, овеянную страшной легендой, — чем не приключение?
Так и есть, они никогда не обсуждали эту легенду.
Странно (самое востребованное слово последних нескольких дней), странно, странно! Зафиксировав эту странность в сознании, Алекс перешел к другой странности: он никак не может вспомнить, откуда вообще узнал о массовом убийстве стрелкового взвода. Последние события, связанные со смертью синьора Тавиани, не в счет, они лишь подкорректировали имеющиеся знания, пристегнули историю жизни сторожа к истории смерти десятерых парней. Алекс услышал легенду не от отца, не от мамы, не от школьных приятелей, что было бы понятно. Синьор Моретти и синьор Пьячентини, которых Алекс знает много лет, и словом о ней не обмолвились. То же можно сказать и обо всех остальных жителях