— Никогда не слышал о таких, — буркнул он.
— Но они существуют, — вмешалась Мизуки. — Они угрожали смертью мне и моей семье. А теперь они планируют уничтожить двести тысяч детей вместе с их родителями. Это должно произойти на Новый год. Я заявляю, что…
Капитан Якамора резко произнес несколько слов по-японски. Вспыхнув, Мизуки поклонилась и тоже заговорила на своем родном языке, но тише и не помогая себе жестами. Когда она закончила, полицейский посмотрел на Харакумо, который презрительно разглядывал толпу, собравшуюся вокруг. Образовав редкую цепь, люди в форме удерживали родственников Мизуки на расстоянии. Запал прошел, многие из приехавших выглядели так, словно не понимали, зачем они здесь оказались.
— Что они здесь делают? — надменно осведомился Хато Харакумо, указывая пальцем на толпу.
— Защищают меня, — ответила Мизуки.
— И меня, — подключилась Кйоко, подбоченившись.
Харакумо обронил несколько небрежных фраз по-японски. На щеках Мизуки вспыхнули алые пятна, словно ей отвесили пару пощечин. Бондарев поинтересовался, что именно сказал управляющий. Японка перевела:
— Он сказал, что Кйоко всего лишь глупая секретарша с мозгами пятилетнего ребенка. А меня назвал наркоманкой и психопаткой. Сказал, что меня отстранили от руководства компанией из-за постоянных нервных срывов. Что у меня часто случаются галлюцинации.
— А ты предложи полицейским осмотреть склад, — посоветовал Бондарев. — Тогда поглядим, галлюцинации это или нет.
Мизуки перевела. Якамора строго обратился к Харакумо. Тот безмятежно пожал плечами, что-то ответил и протянул ключи. Под ложечкой у Бондарева засосало. Впервые за сегодняшний день он подумал, что его затея оказалась не такой удачной, какой казалась.
— Что он сказал? — спросил он у Мизуки.
— Что склад пуст, — прошептала она в ответ. — Предложил убедиться собственными глазами. Готовые игрушки уже погружены на корабль минувшей ночью. Остальные находятся в производстве. Их можно осмотреть.
Получив от шефа ключи, двое полицейских метнулись к складу, но было ясно, что ничего подозрительного они там не обнаружат. То ли управляющего предупредили, то ли он почуял опасность сам, но успел замести следы. Деды-морозы остались, взрывчатка исчезла.
Избегая встречаться взглядом с торжествующим Харакумо, Бондарев спросил себя, а не предъявить ли капитану Якаморе того робота, который был вынесен с фабрики?
Нет, ответил он себе. В этом случае террористом объявят его самого и упекут в тюрьму всерьез и надолго. Более того, если он останется здесь, то честный бизнесмен Харакумо попросит арестовать его за клевету, и на этот раз его просьба может быть удовлетворена. Надо сматываться отсюда, пока не поздно.