Она смеется.
– Звучит так, словно ты и в самом деле переживаешь.
– Думаешь, я бы стал сидеть на пляже посреди ночи, если бы мне было безразлично?
Харпер отпускает мою руку. Выражение ее лица невозможно прочитать. Она расстегивает свой рюкзак (звук кажется гораздо громче в тишине), достает папку-планшет.
– Я должна вести учет.
Первый черепашонок пробирается по траншее. Ничего не могу с собой поделать, но мне нравится этот мелкий чувак. Или девчонка. Интересно, как их различают?
– Ты даешь им имена?
Харпер не отрывает взгляда от своих записей.
– Слишком много имен пришлось бы придумать.
Я подталкиваю ее локтем.
– Но ты все равно придумываешь, верно?
– Нет. – Уголок ее рта дергается, и я знаю, что она врет.
– Да, придумываешь. Сознайся.
– Трэвис?
– Что?
– Заткнись.
Я оборачиваюсь, чтобы возразить, но Харпер поднимает руку и касается пальцами моих губ. Не знаю, что происходит, поэтому замолкаю. Ее ладонь перемещается на заднюю поверхность моей шеи, она притягивает меня ближе, пока между нашими лицами не остаются считанные сантиметры.
– Это, вероятно, будет ошибкой, – шепчет Харпер, прежде чем ее рот накрывает мой.
Поцелуй с ней отличается от поцелуя с Пэйдж. Начнем с того, что от Харпер не несет Мальборо Лайтс. Мне не приходится сильно сгибаться. Она мне лучше подходит. И, Боже, как же хорошо она целуется. Настолько хорошо, что мне хочется избить к чертям того, кто ее научил.
Скорее всего, Харпер права насчет того, что это будет ошибкой… но сейчас? Мне плевать.
– Мы… эм… мы должны следить за черепахами. – Она не может отдышаться, и слова ее звучат не очень убедительно. Я бросаю взгляд под полиэтиленовый тент. Первые два черепашонка покинули гнездо; третий… нет, третий и четвертый пробиваются через гущу песка.
– Должны. – Яблочный аромат ее волос путает мои мысли; я касаюсь губами ее шеи. Харпер вздрагивает, только температура воздуха тут совсем ни при чем. Я несказанно доволен, и не могу себе этого объяснить. На сей раз сам ее целую.
– Трэвис. – Она приподнимает папку между нами, убивая момент. Я не хочу, но отпускаю Харпер.
– Знаю. – Легко стукаю пальцем по ее носу. – Пойду, проверю, как там Альфа.
– Альфа?
– Первая черепашка. Так его зовут.
Не знаю, что страшнее: тригонометрия или ситуация у меня в штанах. Но Харпер лучезарно улыбается мне, и этого практически достаточно, чтобы меня утешить. Практически.