– Спешите на бычье Рождество! – читает вслух Дэвид и смеется.
– Чего тебе больше всего не хватает в Рождество по сравнению со Штатами? – спрашивает у него Ли.
– Снега в Чикаго, – отвечает он, крепче сжимая ее влажную ладошку. – А тебе?
Уставившись под ноги, она заставляет свой голос звучать ровно.
– Вероятно, родных, например, бабушек и дедушек. Мне всегда нравилось приезжать на Рождество в Индиану или Миссисипи.
Ли хочется плюнуть, когда они идут мимо отеля и слышат несущиеся оттуда рождественские гимны. Вместо этого она сильно прикусывает губу. Мимо них валом валят богатые сингапурцы с упакованными подарками, а группа индийских рабочих-мигрантов ждет на автобусной остановке с розовыми пластиковыми пакетами. Дэвид достает расписание и указывает на автобус 88-го маршрута.
– Клево, он же двухэтажный, – говорит Ли, хватая Дэвида за руку, срываясь вместе с ним с места.
– Полегче, футболистка, – смеется он.
Они садятся в автобус, и Дэвид легко целует Ли в лоб. Ли долго рассматривает свое отражение в окне. Дэвид, на фут выше ее ростом, смотрит прямо перед собой, на нем ржавого цвета рубашка с начесом, на пуговицах, он барабанит пальцами по колену Ли. Она в голубой блузке с узором пейсли, которую купила в Маленькой Индии. Когда в отражении появляется лицо Софи, Ли приходит в себя, поворачивается к Дэвиду и начинает громко говорить о музыке.
На следующий день в англиканской церкви Святого Георгия Ли и ее родители остаются только на объявления и начало первого гимна. После второго стиха Ли слышит судорожное дыхание справа от себя и видит побелевшие костяшки материнских пальцев, прижатые к спинке сиденья перед ними, мать опустила голову, признавая свое поражение. Отец Ли смотрит на дочь поверх спины Элиз.
– Пойдем, – одними губами произносит он, и они кое-как выбираются из ряда.
Всего только восемь тридцать утра, но уже душно. На парковке в сандалии Ли набиваются камешки. Она без удовольствия садится в машину.
– Включи радио, – просит Ли отца.
– Как раз сейчас мне нужно побыть в тишине, – говорит мать.
– Куда едем? – спрашивает отец.
– Может, отправимся все вместе в Ботанический сад? – предлагает мать, вытирая глаза запачканным губной помадой бумажным платочком «Клинекс».
– Я бы лучше вернулась домой, но вы можете поехать туда, до дождя, – говорит Ли, глядя на густые облака, покоящиеся на небоскребах.
– Ли, не можешь ли ты… – Мать умолкает.
– Что?
– Мне просто хотелось бы, чтобы мы по-прежнему проводили время вместе, как семья.
«Ты называешь это семьей?» – думает Ли, но ничего не говорит, и ее отец едет домой.