– Я не хочу ехать, – говорит она Крису по-китайски (уже в течение двух лет она берет уроки этого языка), что нисколько его не забавляет.
– Давай спросим у девочек, что они думают? – пожимает плечами Крис, вежливый дипломат. (Вот почему он столь успешно ведет деловые переговоры и даже превосходит своих китайских коллег в их же собственной игре.) Уверенная в победе Элиз даже не задумывается, что Крис никогда прежде не предлагал столь демократической процедуры. В последующие годы, при каждом воспоминании об этом «референдуме» Элиз будет сожалеть, что согласилась на него. Она не сталкивается с подобным сговором с девятого класса, когда девочки из десятого распустили слух, будто она участвовала в выступлении университетской группы поддержки как первокурсница, поскольку позволила футбольному тренеру поцеловать ее. Это больно ранит еще и потому, что, как полагала Элиз, она знает своих дочерей гораздо лучше Криса. «Софи и Ли ни в коем случает не отдадут предпочтение новой азиатской стране по сравнению с жизнью в Шанхае», – думала она. Но недооценила их желание получить щенка, американские фильмы и нормальные чизбургеры, которые свободно можно купить в Сингапуре. Элиз забаллотировали тремя голосами против одного.
В течение двух месяцев до переезда в Сингапур Элиз передвигается как во сне, отправляется после работы на длительные прогулки, не приходит домой на ужин. Крис пораньше уходит с работы, водит девочек в рестораны, и часто они втроем заговорщицки хихикают на диване, когда Элиз возвращается, и это отнюдь не помогает ей справиться с чувством, что она изгой внутри собственной семьи.
Затем, в начале августа, наступает день отъезда из Шанхая. Элиз, как Мехтильда, плачет на протяжении всего путешествия. Софи и Ли больше не хихикают, обнимая ее с двух сторон, а Крис обеспечивает непрерывным потоком белого вина и антидепрессантов. Элиз не спрашивает, как он раздобыл эти таблетки. Она с благодарностью их глотает и отводит взгляд от иллюминатора, когда самолет взлетает, и снова закрывает глаза во время посадки в аэропорту Чанги.
Сингапур, ноябрь 1995 года
Снова в кабинете терапевта, месяц спустя, в самом конце пятидесятиминутного сеанса. Семья сидит на тех же местах, что и в прошлый раз. В воздухе заметна напряженность. Только Софи кажется невозмутимой.
Элиз: Я знала это, у меня с самого начала было плохое предчувствие в отношении этого переезда…
Врач: Но наверняка вы осознаёте, Элиз, что причина смерти Софи, порок сердца, была хроническим заболеванием, врожденным. К Сингапуру она не имела никакого отношения…