Брюнет выходит в соседнюю комнату. Оттуда долго доносятся приглушенные голоса, потом наконец дверь открывается, и брюнет обращается к нам:
— Кто хотел говорить по телефону?
Я встал и спокойно ответил:
— Я.
— Хорошо, можете звонить.
Я обхожу цербера и направляюсь к телефону, стоящему в углу. Теперь я за спиной у караулящего нас немца. Выпрыгнуть в окно? Третий этаж, будут стрелять… Предупредить… Как?.. Ура, идея! Я поднимаю трубку и набираю номер телефона Брацких. Если гестаповцы подойдут ближе, изменю две последние цифры. Немцы следят за мной внимательно, но не подходят. Набираю номер до конца.
Слышу в трубке голос Ирмины:
— У телефона!
— Здравствуйте, говорит Юрек. Рафал дома?
— Рафал? О чем вы говорите, Юрек? — удивляется она.
— Его нет? — заглушаю я слова своей собеседницы. — Передайте ему, пожалуйста, чтобы он пришел завтра ко мне. Я буду ждать его часов в… — я прикрываю трубку рукой и спрашиваю у брюнета, могу ли я пригласить назавтра своего товарища и в котором часу буду свободен. Он утвердительно кивает головой. — Часов в десять, — заканчиваю я фразу. — До свидания.
Быстро кладу трубку, чтобы не было слышно удивленных вопросов Ирмины.
Гестаповцы снова о чем-то шепчутся. До меня доносятся слова:
— Он пригласил его к себе. К себе, — повторил он еще раз.
Брюнет пронзил меня взглядом. Я спокойно его выдержал и даже изобразил вежливую улыбку. Гестаповец долго о чем-то размышлял, потом повернулся к нам спиной и рявкнул:
— Вон!
Брюнет указал на дверь мне и сестрам.
— Комендантский час, — обратился я к нему, — домой идти нельзя, прошу вас выдать пропуск.
Пытаясь сострить, он ответил с иронией:
— Не могу лишить вас удовольствия переночевать со столь прекрасными дамами. До утра не выходить!
«Значит, это еще не все», — подумалось мне.
Я спускался вниз с разноречивыми чувствами. Пошел ли Валеры на условленную встречу или остался в квартире?
Если дом оцеплен и под наблюдением, нас могут схватить обоих.
Звоним в дверь. Открывает испуганная старшая сестра.
— Что с Валеры? — спрашиваю я.
— Плохо. Он не стал вас ждать, поскольку спешил на какую-то важную встречу. Потом, после комендантского часа, кто-то постучал в окно. Я открыла и увидела Арцишевского с Брацким. Они спрашивали о вас. Я успела им шепнуть: «Бегите! Наверху гестапо». Слышала их удаляющиеся шаги, но удалось ли им уйти, не знаю: было очень темно, ничего не видно.
Воцарилась гнетущая тишина. Дом оцеплен, я это слышал собственными ушами. Неужели их схватили? Это была бы трагедия. Никто из нас в эту ночь не спал. Неуверенные в своей собственной судьбе, мы думали об Арцишевском. Удалось ли ему выбраться?