Не было никакой магии, никакого потустороннего магнетизма. Мужчина просто смотрел на ее губы и понимал что пропал. Эти губы снились по ночам, где вытворяли неприличное; такое, что стыдно рассказать коллеге во время обеденного перерыва. Шептали низким грудным сопрано слова страстного безумия. Возносили мужское самолюбие на высоту Олимпа. И складывались в улыбку Джоконды говорившую: я знаю код твой зарплатной карточки, знаю, с кем ты спишь, что делал тем летом и в прошлую пятницу. Я знаю, во что сыграю с тобой, когда погаснут свечи.
Конечно, через пару минут – или пару месяцев, в зависимости от отношения к «объекту» самой Елены, мужчина понимал, что она состоит не только из красивой груди и губ. И эти губки могут не только сжимать мундштук и эротично вкушать клубнику, а еще кричать, рычать, злобствовать и подвергать окружающих остракизму. Она могла на время затаиться, прикинуться кошечкой-лапочкой, а потом развернуться во всю мощь скверного характера.
Предпоследний ее ухажер сбежал от нее глубокой ночью в одних трусах, заливаясь горькими крокодильими слезами. Кавалер был натурой тонкой и отказывался заниматься сексом, когда где-нибудь на планете кто-то ни будь, страдал от войны, голода или угнетающего капитализма. Он требовал понимания. И категорически отказывался понимать, когда Елена говорила что «у нее на него сегодня не стоит» потому что ее опять вызвали «на труп», машина сломалась и ей нечем оплатить счета сегодня, а гонорар за работу перечислят только на будущей неделе.
Елена считала себя если не умной, то по-житейски смекалистой. Легко шла по жизни, легко находила мужчин и легко прощалась с ними. И вот теперь ее «легкая» жизнь сделала крутой поворот и девица, то есть она, оказалась у разбитого корыта. В ситуации «дева в беде». А спасать некому. Сидит теперь черт те где, и с наслаждением мазохиста ковыряется в своих поступках. Может, так надо было поступить? Или эдак? Может, добрее стоило к людям-то, относится? Проще, душевнее что ли? Или наоборот, жестче? Знай собака, свое место…
Она не знала, сколько просидела так – скорчившись и старательно думая ни о чем. А потом раздался шум, бормотание, вскрики и стоны.
– Он идет, он идет…
– Идет, идет…
Елена не успела встать, и открывшаяся дверь ударила ее по спине и отбросила прочь. Чьи-то руки ухватили ее за ворот и вздернули за ноги. Конечности успели затечь, и Елена еле удержалась от падения, неловко пошатнувшись и взмахнув руками.
Огромный мужчина в белом халата, с лицом закрытым марлевой повязкой схватил ее за руку и выволок в коридор: длинный и полутемный, освещенный лишь мигающими и жужжащими лампами дневного света. Без магии ведьма была бессильна, ей оставалось только следовать за… за кем?