Зеваки болтали без умолку, радуясь выходному дню и предвкушая предстоящее зрелище, но как только услышали громыхание выезжающей на площадь телеги, примолкли.
Две женщины из приговоренных рыдали, третья кричала. Еще одна была в таком состоянии, что не могла ни стоять, ни идти, и на костер ее потащили волоком.
Их привязали к столбам, лицом к толпе, и заставили слушать священника. Слова проповеди не долетали до сознания Александра. Вместо того, чтобы слушать, он пытался заглянуть осужденным в глаза, высматривая в них то, что обязан был уметь находить, уметь распознавать для того, чтобы выявить своих собственных ведьм.
Та женщина, что не смогла идти, держалась в вертикальном положении только благодаря веревкам, которыми ее привязали к столбу, отчего казалось, будто ее душа уже покинула тело. А может Дьявол и впрямь уже забрал ее душу себе?
Глаза второй были наполнены ужасом, таким же пронзительным, как тот, что Александр увидел во взгляде матери Маргрет, когда она приняла его за Дьявола. Чего она боялась, эта женщина? Смерти или божьей кары за свои грехи?
Но в глазах третьей стоял страх иного рода. Она боялась того, что будет потом. После казни.
Священник, наконец, повернулся к ним.
— Раскаиваетесь ли вы перед Господом в своих прегрешениях?
Первая, висевшая на веревках, осталась безучастной, точно уже умерла. Четыре другие вразнобой заголосили «да».
А шестая подняла глаза к небесам и возопила:
— Раскаиваюсь! Я прошу у Бога прощения за то, что сделала ложное признание! Я не ведьма и никогда ею не была!
От ее слов Александр оцепенел подобно жене Лота, обратившейся в неподвижный соляной столп. Неужели Богс осудил невиновную?
Но в голосе священника, когда он заговорил, не было и тени сомнения.
— Те, кого ты обвинила, во всем признались. Мы знаем, ты — ведьма.
Вы уверены? — чуть не закричал он. Эта женщина стояла на пороге Страшного суда. Кроме своей бессмертной души, терять ей было нечего.
— Господь знает, я невиновна. — В ее голосе звенела сила, уже утраченная остальными.
— Глупая, — прошептал кто-то сзади. — Делает себе только хуже.
— Тогда пусть Господь накажет тебя за то, что свою нечестивость ты усугубила ложью, — сказал священник, — а Дьявол пусть забирает тебя прямиком в ад!
Богс кивнул, и человек с факелом поднес огонь к горке торфа. Повалил дым. Пламя уже лизало подол ее платья, но женщина продолжала, не смолкая, кричать и просить у Бога прощения за лжесвидетельство.
Остальные — которые признались и не отказались от своих слов — были безмолвны; одни зажмурились, другие смотрели, вытаращив глаза, губы их шевелились, как если бы читали молитву. Палач зашел одной за спину, набросил на ее шею веревку и затянул петлю.