– Радужный хамелеонит, – сказал Джей. – Вы, кажется, искали третий контрольный образец.
– Спасибо, – профессор, нахмурившись, взял бокс в руки, и серый носок вдруг растопырился оранжевыми и зелеными отростками, становясь похожим на какую-то тропическую рыбу с Багамов.
– Вы выходите? – спросил Джей, замыкая контейнер.
– Да, мне на пятом, – профессор оторвался от созерцания оранжево-зеленого создания, выпускающего длинные мягкие усики, – хороший у вас индри.
Ван дер Рой внезапно нагнулся, рассматривая Чака, тронул рукой фиолетово-голубые разводы на шерсти загривка.
– Вы в курсе, что мой экземпляр индри пропал?
– Ваш индри погиб? – Джей растерялся.
– Если бы. В том и дело, что нет. Пропал, исчез, растворился, как вам будет угодно… Прямо из закрытой клетки… Возможно, похищен…
Несколько секунд мужчины молчали. Чак настороженно поглядывал на долговязого профессора.
– Вы бы не согласились?.. – начал ван дер Рой.
– Нет, – быстро сказал Джей. – Чак мне нужен самому, и он приписан к моей станции.
Профессор выпрямился. Лицо его опять сделалось кислым.
– Спасибо за зверушку, – сказал он, приподнимая маленький бокс, наполненный дрожанием пурпурных нитей, – только это не хамелеонит.
– Как не хамелеонит? – Джей припод нял брови.
Ван дер Рой приостановился на пороге лифта.
– Вот здесь, – объяснил он, приподнимая прозрачную коробку, – на брюшке, обязательно должны быть два ряда коротких отростков, от восьми до двенадцати, а их нет. Это не хамелеонит…
– А кто же? – тупо спросил Джей.
– Какая-то тварь, которая притворяется хамелеонитом, – сказал профессор и вышел из лифта.
У Фила Розенштайна имелась куча странных привычек, например запирать двери изнутри и отключать коммуникатор, что, впрочем, не мешало Джейславу Вагошу считать его своим другом и регулярно заглядывать к Розенштайну в каждый из своих коротких визитов на станцию. В двери, в конце концов, можно было и постучать.
– Ну, как твоя поляна? – спрашивал Фил, бесцеремонно сметая с дивана лабораторные склянки вперемешку с дорогими приборами. – Все кормишь мышей?
Чак, задрав толстый полосатый хвост, бегал по Филовой лаборатории, обнюхивая углы и закоулки. По устоявшейся традиции он считал эту территорию своей.
– Как Анна?
– Хорошо. На той неделе чуть недомогала. Сейчас в порядке. Привет тебе передает.
– Когда у нее срок? – поинтересовался Розенштайн, взлохмачивая и без того лохматые волосы.
– Скоро уже. А у вас какие новости?
– У нас все в рамках программы, – пробормотал Фил, щуря блестящие глазки. – Начальство разминает языки перед визитом господина Лаграна, тренируется в лизании задниц… Садился скаф с «Аскалона»… Хочешь покурить? У меня новая партия подросла.