Слишком свежи были воспоминания о недавно минувших боях, где не просто грохали орудия, взрывались мины, слышалась автоматная трескотня, но и лилась человеческая кровь. Поэтому игра не могла вызвать ощущение настоящего боя.
Таранчик деловито расставил на площадке коробки с лентами, снаряженными холостыми патронами, вложил ленту, передернул рукоятку и дал пробный выстрел.
— Кто там стреляет? — закричал с наблюдательного пункта Блашенко.
Таранчик присел в окопе, делая знаки Жизенскому, чтобы тот не выдавал его.
Часов в десять со стороны «противника» к нам двинулись два легких «танка», а за ними поднялась и пехота.
«Пушки» умолкли, совершенно притихли автоматы, зато поднялась судорожная трескотня пулеметов и винтовок холостыми патронами. Солдаты из наших окопов успевали бросать гранаты, пока не подошли танки и пехота.
Увлеченные игрой, мы не заметили, как небо посерело, закрылось тяжелыми тучами, и начал накрапывать частый дождик.
— Дождались праздничка, — ворчал Коробов, глядя на небо. — Теперь, как черти, вылезем отсюда. — Он набросил на себя плащ-палатку и приставил к глазам бинокль.
Танки с ревом неслись прямо на наши окопы. Пулеметы бешено бились в руках почерневших от пыли и копоти пулеметчиков. Передний танк был всего в пяти-семи метрах от окопов, когда Таранчик неистово заорал:
— На дно, соколики! Сейчас погребать нас будут! — Он, не выдернув ленты, сорвал с площадки пулемет. Со стенок окопов посыпались куски глины, запахло чадом от работающих моторов. Передний «танк», перевалив через траншею и засыпав ее наполовину землей, качнулся и двинулся в глубину нашей обороны. Рядом и несколько сзади прошел второй «танк».
Таранчик успел запустить вдогонку последнему «танку» деревянную гранату и несколько комков глины.
— Горит, проклятый! — закричал он.
В это время со стороны «противника» грянуло могучее ура. Не успел Таранчик выбросить свой пулемет на площадку, как окопы заполнились наступающими, и пошла беззлобная, шутливая потасовка. На него сверху прыгнул солдат «противника», но он ловко сбросил его с плеча, повалил на дно окопа и уселся на него верхом.
Соловьева прижал к стенке окопа тоже маленький, но широкоплечий солдатик со смуглым узбекским лицом. Фролов и Карпов тащили в окоп солдат, пытавшихся выбраться наверх, а сержант Жизенский бомбардировал «противника» рассыпчатыми сырыми кусками глины.
Большинство наступающих, не желая ввязываться в эту возню в передовом окопе, перепрыгивали через него и устремлялись в глубину обороны за «танками», продолжая неумолчно кричать ура.