— Ну, как, господин лейтенант, ожидается что-нибудь?
— Какой у вас дурной табак, товарищ Редер, — проговорил я, словно не замечая его нетерпения.
— Что поделаешь, сын мой! На добрые сигары я не заработал за свою жизнь. — Он вывернул карманы брюк, встряхнул их и, смеясь, заключил: — Пролетарий! Живем мы с бабушкой Гертрудой всю жизнь только вдвоем, так что она привыкла ко всякому, даже самому горькому табаку. Гостей у нас бывает не много.
Взяв поданную мной коробку сигарет, он бросил трубку в пепельницу, вставил сигаретку в желтый, обожженный мундштук и, подогреваемый любопытством, настаивал:
— Ну, сжальтесь, господин лейтенант, скажите, что с нашей землей? Вы же знаете, что мы писали в Берлин, ведь больше половины моей земли на той стороне!
— Все это мне хорошо известно, дорогой дедушка. Но линия остается на месте, а на своей земле вы будете иметь возможность работать, так сказать, за границей.
Я рассказал ему все, что мне было известно, и старый Редер, будто из него выдернули «живую нитку», тяжело опустился в ветхое кресло.
— О-о! Тут будет много шуму. Мы вложили свой труд и семена в чужую землю! Как теперь разделить все это? — старик низко опустил голову.
— Между немцами-то, думаю, как-нибудь еще сможете все утрясти, но с англичанами, как поведете расчеты?
— А что с англичанами?
— Вы видели, сколько они там напахали танками? Там половина посевов на вашей земле загублена!
Редер знал, что англичане протоптали след по хлебам вдоль линии, но что они смешали с грязью еще целую полосу хлеба — услышал впервые. Его и других жителей Блюменберга не так сильно возмущали действия англичан, пока они не узнали, что потоптанные поля принадлежат им, а не только жителям Либедорфа.
Редер снова вскочил и начал быстро ходить по комнате.
— Надо собирать народ, надо обсудить, что теперь делать. Как договориться теперь с бургомистром из Либедорфа?..
Когда я сказал ему о цели своего прихода, он с готовностью предложил свой мотоцикл.
— Пожалуйста, господин лейтенант. Все равно я на нем не езжу. Денег на бензин у меня нет.
Получив на бензин, Карл Редер достал из комода ключ, отдал мне и пошел готовить собрание.
Хоть и не ездил Редер на старом своем мотоцикле, но машину содержал в порядке. Выкатив за ворота «ДКВ», я поехал в штаб батальона, не заезжая на заставу. За деревней в лицо пахнул свежий ветер, машина легко катилась по асфальту, а по обе стороны от дороги замелькали жалкие поля-заплаты.
Через полчаса я был в штабе. Комбат посоветовал связаться с начальником следующего участка, капитаном Чаловым, он уже осведомлен о встрече с англичанами, на которой надо было договориться о форме пропусков.