— Глупая девчонка, — говорил Отто, а мы все от души смеялись.
Когда уже работал мотор и я собирался сесть на мотоцикл, подошел Ганс, потянулся к моему уху и тихо, чтобы никто нас не слышал, попросил:
— Вы мне когда-нибудь подарите звездочку… когда вам не надо будет?
— А тебе какую? — так же тихо спросил я. — Большую или маленькую, как на погоне?
— Большую лучше.
Порывшись в карманах и ничего там не найдя, я взялся было за козырек фуражки, но Ганс строго предупредил:
— Не надо! Отец увидит — ворчать будет.
— Вы не возражаете, если Ганс прокатится со мной до конца деревни? — спросил я у Отто Шнайдера, прощаясь с ним.
— Пожалуйста! Только он и на машинах достаточно катается… А вы обязательно приезжайте еще: такие беседы полезны.
3
Вернувшись на заставу, я увидел во дворе такую картину. Человек пять, задержанных на линии, толпилось у подъезда. Здесь стояли миловидная женщина лет тридцати пяти, с какими-то картонными коробками; мужчина лет сорока, очень высокий и тощий, без головного убора, с длинными рыжими волосами. Он презрительно поглядывал на происходящее вокруг и все время делал движения плечами, словно с них сползал плащ, а он хотел удержать его. Носок огромного рыжего полуботинка неудержимо подпрыгивал. В одной руке он держал маленький красивый чемоданчик, другая была засунута в карман плаща.
Два молодых парня, очень похожие друг на друга, в одинаковых желтых куртках и серых брюках, держались свободно и, казалось, временный плен их не угнетал.
Совершенно обособленно держался старик в весьма оригинальном костюме. Седую голову с волнистыми спускавшимися на плечи волосами украшала зеленая шляпа; на переносице покоилось пенсне; черный галстук на белой манишке, просторный серый пиджак, тяжелая трость — все это выглядело довольно представительно. И вдруг — коротенькие замшевые трусики и голые стариковские ноги, костлявые и сплошь покрытые волосами до самых ботинок. Пустой рюкзак на спине со множеством карманов и карманчиков делал его фигуру еще более сутулой и даже горбатой. Было видно, что старик очень взволнован: короткие усики по-боевому щетинились на его сухом лице, а козлиная бородка чуть заметно вздрагивала.
Мне пришлось без промедления заняться задержанными. Старшина Чумаков, выполнявший обязанности помощника начальника заставы, доложил, что среди задержанных подозрительным является только один: высокий немец, а остальные — мирные люди. Поэтому было решено начать знакомство с него.
— Что у него обнаружено? — спросил я у Чумакова. Он взял у задержанного чемоданчик и раскрыл. Внутри его были всего две вещи: артиллерийский оптический прицел, прикрепленный ремнем, и коробка величиною чуть побольше наушника, тоже прикрепленная ремнем к стенке чемодана. Документы не вызывали подозрений.