Запах гнилого дерева и свежего дождя, перемешиваясь, окутывал нас влажной дымкой.
Хэл посмотрела на небо, затянутое тучами, и спросила уже без прежней самоуверенности:
— Куда теперь?
Я указал вперед. Рассохшаяся бита громыхала где-то вдали. Мы двинулись следом за ней.
Пальцы девушки, держащие меня за предплечье, вдруг сжались сильнее. Я проследил за ее взглядом и увидел, что тот упирается в покореженную черную стену.
— Они движутся, — произнесла Хэл дрогнувшим голосом.
Ближайшее пятно света под окном внезапно шевельнулось, и я разглядел гигантского жука. Его брюхо пульсировало желтым огнем, крепкие щетинистые лапы скребли по дереву, а челюсти угрожающе сдвигались.
Оригинальные фонари. Теперь понятно, почему их так разбросало по домам — они просто сами переползали с места на место.
Одно из насекомых, сидящее у самой земли, расправило крылья и, угрожающе гудя, полетело в нашу сторону. Смачно шлепнулось на камни, а затем, шевеля длинными усами, резво побежало к девушке.
Хэл взвизгнула и дернулась, собираясь отскочить.
— Прекрати, — приказал я ей и ударом ноги отшвырнул жука в сторону. Носок сапога погрузился в нечто упругое, мерзко хлюпнувшее при соприкосновении. «Фонарь» приземлился на все шесть лап, обиженно заскрипел и вновь полез на стену.
— Извини, — виновато ответила ученица, прижимаясь ко мне теплым боком. — Они противные.
И это говорила девица, управляющая толпой безглазых чудовищ в собственном мире.
— Будешь трусить, накинутся всей стаей.
Хэл поежилась, затем глубоко вздохнула, пытаясь справиться с отвращением и страхом.
Я не предложил ей вернуться в безопасную реальность, не обещал защищать и оберегать. Вместо этого сказал жестко:
— Первый закон нашего мира. Нельзя бояться. Ничего, никогда. А это, — я небрежно махнул рукой в сторону жука, грызущего доски, — самое жалкое из того, что ты можешь увидеть. Но твой ужас даст ему силы и превратите непобедимое чудовище. Хочешь быть сновидящей — уничтожь в себе гидру страха.
Хэл отстранилась, расправила плечи, выпрямила спину — похоже, взяла себя в руки.
— Поняла. Все в порядке.
Мы снова направились вперед. Девушка больше не цеплялась за меня, но все же старалась держаться рядом.
Издали долетал невнятный гул человеческих голосов. Нестройный хор, прерывающийся внезапными паузами.
— Здесь есть люди? — Моя спутница прислушалась, склонив голову к плечу. По тяжелому узлу прически скользнул отблеск света и заиграл в волосах разноцветными искрами.
— Конечно есть.
— Кто они такие?
— Химеры, порожденные больным разумом. Воспоминания. Частицы личности Эйсона.