Этот подарок был от бабули Эндрю — детское одеяльце ручной работы. Состоящее из множества разноцветных, с удивительным вкусом подобранных лоскутков, оно напоминало шедевр конструктивистской живописи. Вот и его сын приобщился к давней семейной традиции.
— О, Эндрю, — прошептала Мей. — Оно прекрасно. И все это сделано руками!
— От моей бабушки. Она дарит такие всем своим внукам и правнукам. Мое до сих пор хранится где-то на чердаке.
Поглаживая одеяльце, Мей взглянула на него, в ее глазах светилось благоговение.
— Но оно и правда удивительное.
Положив ноги на кофейный столик, он ответил:
— Да, особенно если принять во внимание, что бабуле скоро семьдесят восемь.
— Одеяло слишком красивое, чтобы им пользоваться.
Эндрю сделал глоток и поставил бутылку на грудь. Все перед глазами расплывалось: пиво в сочетании с недосыпанием сделали свое дело.
— Ты с ума сошла. Она ждет не дождется, чтобы увидеть, как ребенок спит под ним и ест на нем. — Он расслабленно улыбнулся. — Это же бабулино одеяльце.
— А, — понимающе протянула Мей, в глазах которой засветилась улыбка. — Тогда конечно.
Так же осторожно она вынула очередной подарок. Развернув бумагу и достав большую плоскую подарочную коробку, она подняла крышку. Внутри лежал альбом в атласном переплете.
Прежде чем прикоснуться к нему, Мей вытерла пальцы о брюки, а затем бережно открыла. Эндрю придвинулся ближе. Она пролистнула пустые линованные страницы, но он, остановив ее, перевернул несколько листов обратно.
Там было генеалогическое древо, и Кристин Макги сделала надписи на всех ветвях прекрасным викторианским почерком. Эндрю, приподняв тонкий, как луковая пленочка, разделитель страниц, открыл другую сторону разворота.
— А здесь место для твоей семьи.
Мей несколько мгновений смотрела на пустую таблицу, над которой было написано «Мама». Затем, ничего не говоря, с непроницаемым лицом закрыла альбом.
— Завтра же напишу записки с благодарностями. — С натянутой улыбкой она закрыла крышку коробки. — Твои родственники очень заботливы.
Эндрю прищурился. Кто-то словно повернул выключатель. Только что она была возбуждена и тронута подарками, а в следующее мгновение потеряла к ним всякий интерес, будто они не стоили и бумаги, в которую были завернуты. Мгновенно снова превратилась в прежнюю Снежную королеву. В Эндрю с новой силой вспыхнула злость. Намеренно проигнорировав ее замечание, он допил пиво и откинул голову на подушку, ругая себя за то, что опять позволил себе забыться и получил по носу.
В комнате повисло гнетущее молчание, словно заряженное электрическим током. Казалось, достаточно искры, чтобы произошел взрыв. Эндрю закрыл глаза. Через несколько мгновений он почувствовал, как Мей встала с дивана.