Другой Ронан умер.
Адам почувствовал то же самое, что и тогда, когда он увидел мир грёз. Реальность вывернулась. Вот был Ронан, мёртвый и нежалующийся, потому что вот был Ронан, живой и неморгающий.
— Вот... — сказал Ронан. — Вот твоё дерьмо. Брехня, которую ты хотел.
Он толкнул выпуклый громадный конверт из манильской бумаги к Адаму, заполненный, по-видимому, доказательствами, чтобы подставить Гринмантла. У Адама ушло много времени, чтобы понять, что Ронан ждал, когда он возьмёт конверт, а затем на секунду больше, чтобы переключить разум на механическое действие и забрать его. Адам велел руке дотянуться, и она неохотно подчинилась.
Соберись, Адам.
На конверте была кровь, а теперь и на руке Адама. Он поинтересовался:
— Ты достал всё?
— Всё там.
— Даже...
— Всё там.
Как это всё было невозможно, сверхъестественно и отвратительно. Скверный план, задуманный скверным парнем, теперь нагреженный в скверную жизнь. Из сна в реальность. Как закономерно было то, что Ронан, предоставленный сам себе, претворял в жизнь красивые автомобили, красивых птиц и добросердечных братьев, тогда как Адам, когда наделён силой, претворял в жизнь мерзкую цепь извращённых убийств. Адам спросил:
— Что теперь? Что мы делаем с...
— Ничего, — прорычал Ронан. — Ты ничего не делаешь. Нет, ты делаешь то, о чём я просил раньше. Уходишь.
— Что?
Ронан дрожал. Не от яда, как другой Ронан, а он некой цепной эмоции:
— Я говорил, что не хочу, чтобы ты тут был, если такое случится, а оно случилось, и посмотри на себя.
Адам, поразмыслив, решил, что воспринял всё в целом неплохо. Гэнси бы потерял сознание к этому моменту. И он, конечно, не понимал, как его присутствие делало ситуацию хуже.
Как бы то ни было, он видел, что Ронан Линч злился, потому что он хотел злиться.
— Выбираешь быть придурком. Это была не моя ошибка.
— Я и не говорил, что это была твоя ошибка, - сообщил Ронан. - Я сказал, убирайся отсюда к чертям.
Оба парня уставились друг на друга. Невероятно, но это ощущалось похожим на любой другой спор, который они когда-либо имели, даже несмотря на то, что на этот раз тело в форме Ронана лежало между ними, искривлённое и покрытое запекшейся кровью. Это просто Ронан, желающий на кого-нибудь наорать, когда его услышат. Адам ощущал, как это сводит на нет его раздражительность, не потому что он верил, будто Ронан злится на него, а потому что он устал от Ронана, думающего, что это единственный способ показать, как он расстроен.
Он сказал:
— О, да ладно. Что теперь?
Ронан ответил: