Дон тяжело вздохнул. Знает ли она, как затронула его сердце? Как он безуспешно пытался убить внезапно возникшее чувство к ней? Он сжал ее руку.
– Ты не представляешь, как я счастлив. Ведь я влюбился в тебя через пять минут, после того как увидел. Иди ко мне, радость моя. - Дон притянул ее к себе. - Но давай не будем повторять сегодняшнего утра, - решительно заявил он. - Мы одни - только ты и я. Ничего не бойся, и все будет хорошо. И не надо торопиться. У нас вся ночь впереди.
Ей стало вдруг так легко, его слова опьянили ее, вскружив голову. Он принадлежит ей, и она вольна делать с ним что угодно - дразнить, соблазнять, любить… Это ее ночь. Прильнув к нему, Нэнси провела кончиком языка по его губам и ощутила их жар. Он негромко застонал, и этот стон эхом отозвался у нее в ушах. Внезапно ей пришло в голову, что вот-вот рассветет. Что такое несколько часов по сравнению с вечностью? И тогда она решила не терять времени, как ребенок, которого привели в магазин игрушек буквально на считанные минуты. Нэнси ласкала его жадно, стремительно, словно боялась упустить каждое мгновение из отведенного им времени. Казалось, она хочет восполнить то, от чего так долго отказывалась. От ее дразнящих, чувственных движений, охваченных огромной страстью, у Дона помутилось в голове.
С каждой минутой ее уверенность в себе росла. Ее горячий язык властно ласкал его рот, руки, такие легкие и нежные, теперь уже не торопясь, любознательно, как бы знакомясь, скользили по плечам, груди, всему телу Дона, сводя его с ума и разжигая огонь внутри.
Дон откинулся на подушки.
– Любимая, ты заживо сжигаешь меня! Она, эта маленькая колдунья, взглянула на него сияющими глазами и, склонившись, принялась теперь уже языком и губами ласкать его грудь, еще сильнее воспламеняя его. Дойдя до соска, она поиграла с ним кончиком языка и, нежно обхватив губами, втянула в себя.
Забыв обо всем, Нэнси хотела своими ласками довести его до полного изнеможения. Ей нравилась их любовная игра, доставляло настоящее наслаждение ласкать, целовать его, но скоро она почувствовала, что этого недостаточно, - у нее появилась потребность в ответных действиях…
– Обними меня, - прошептала она, в темноте нащупывая его руки. - Мне так не хватает твоих ласк.
Дон застонал. Эта тихая просьба отозвалась в его ушах громким призывом. Онемевшими пальцами он потянул за ночную рубашку.
– Родная, сними ее, она тебе больше не нужна. - И, боясь, что она передумает, быстро стянул с нее одеяние из тончайшей ткани и отбросил в сторону, даже не взглянув, куда оно упало. В темноте ее прекрасное молодое тело отливало молочной белизной, и у Дона от восхищения перехватило дыхание.