Семенов немного пришел в себя. Спросил старательно облизывающего трофейную ложку, словно на ней поджарка мясная прилипла, Жанаева:
— Харчи все кончились?
Бурят кивнул. Но спрашивать ничего не стал, с пониманием человек. А городской шебутной Середа не утерпел:
— Вид у тебя, словно ты черта увидел. Не нашел деревню поблизости?
И тут же сконфузился. Потому что понял — одной фразой сморозил не одну, а несколько глупостей.
— Что ее искать, иди себе по дороге — так и упрешься.
— Поговорить не получилось?
— Почему не получилось. Очень хорошо поговорил. Старичок такой вежеватый попался, на телеге ехал. С лошадкой нашей по рукам ударили, много не даст, зараза, но сыты будем и кожушком разживемся. Я ему не сказал, что нас несколько, сказал, что один я.
— Умно — поощрил внимательно слушающий бурят.
— А то — без улыбки ответил Семенов.
Помолчали, причем боец заметил, что любопытство всех его товарищей ест поедом, но вопросы задавать не спешат, ждут, когда сам разродится. А он сам не знал, как внятно рассказать о том, что произошло, сам еще в себе не разобрался. Сначала-то все шло прекрасно, следы попутал на всякий случай, от детишек, которые в лесу грибы собирали, он благоразумно уклонился, решив, что с мелочью этой, тем более девчонками кашу не сваришь. Напугаются, дурехи, незнакомого человека только, визг не ровен час поднимут. Пропустил, сидя у дороги бабу, мордой ему не глянувшуюся, потом еще какого-то мужика в кепке и пиджаке, а вот к старичку благообразному вышел, оставив винтовку неподалеку, чтобы не пугать зря. Дедок оказался тороватым, спорили долго, торговались от души, словно с цыганами на ярмарке, потом ударили по рукам, объяснил старичок, как его дом найти, растолковал, как незаметно с задворок подобраться, чтобы соседям на глаза лишний раз не попадаться, договорились, что придет Семенов ночью, а дедок будет лучинку палить у окошка и дверь оставит незапертой. Даже табачком — самосадом угостил, опять же сала пообещал, помимо картохи и хлебца. В общем удачной получилась встреча, результативной, как говаривал покойный Уланов. Дальше Семенов опять же на всякий случай не пошел прямо к лагерю с товарищами, а закатил крюка, приговаривая про себя, что для бешеной собаки семь верст не крюк. И, уже, будучи неподалеку от лесного привала нарвался. Знал бы — седьмой дорогой обошел, но задним-то умом все крепки.
— Нашел я, когда обратно возвращался, откуда эта телега взялась. Ну, с покойниками-то — мрачно сказал Семенов.
— Медсанбат, что ли? — уточнил Середа.
— Нет. Медсанбат это ж считай как больница уже. А тут под парой елок лапник накидан слоем и ветки на елках обрублены сажени на две вверх. Да и раненых там было полтора десятка всего. Не медсанбат.