— Ну, хорошо, Семенов, раз ты тертый деревенский, про крапиву-лебеду в еду помнишь, может, все же не пойдешь в деревню? Корешков нароем. А крапивы я тут недалеко видал цельную плантацию.
— Да некогда нам этим заниматься. Корень лопуха, и корень камыша лучше варить. Брюхо лучше принимае. И долго варить, это не каша. Да и по крапиве, только крапива хорошо, когда молодая. А тут она уже заматерелая. В твой рост будет. Из такой крапивы уже мешки плести можно. Кстати говоря, то же касается и конины. Мясо старой лошади ооочень такое, знаешь, сложно жующееся — хмуро, но терпеливо ответил дояр.
Середа вздохнул. Видно было, что он не переубедился.
— Гробить коняшку ради ста кил мяса, которое еще хрен сохранишь — дни еще теплые — жалько. Вот барана или козла если выменять — да, прямой расчет. А коняшку — жалко. Лучше уж шмат сала, мешок муки и крупы. Вопрос в соли. Жрать конину без соли- то еще удовольствие. Сохранить без соли — тоже. А соли у нас нетути.
— У нас есть трофейная соль от немцев, вроде как немецкий паек — 25 грамм соли на солдата. На скотину точно не хватит, пакетиков соли было 3 штуки — заметил к слову Лёха.
— Итого заготовленная конина пропадет. И еще — прибить и разделать скотину — это весь день точно уйдет. Все будут по уши в крови, а мыло у нас есть? — кивнул колхозник. Середа поморщился.
— Тут товарищи говорили, что жрать захочешь и подметку прожуешь — ответил он.
— Только вот нам надо сразу запастись алоэ, и маслом для лечебных клизм, после того, как та конина картечью выходить будет. Читал я такое, было дело, что у азиатов — китайцев вроде такая казнь была, когда осужденного кормили только мясом, и у него мясо вызывало такой запор, что палкой не пробьешь. И дох такой преступник от кишечной непроходимости в китайских муках — заметил Лёха. Ему не улыбалось жевать непонятно что за конину.
— Нелепость какая! Ну, сколько тебе еды дадут? Пуда два, больше-то не унесешь! Два пуда это 32 кг, а лошадь весит больше 200 всяко, выгодный обман, да! Плюс хвост. И от мертвого осла уши впридачу. Кулацкие настроения какие-то — заворчал артиллерист. Как и положено украинцу, он очень туго поддавался на переубеждения в споре.
— А нам выбор невелик. Так ить деревня-то на еде всегда сидела, она и условия диктовала. Менять-покупать — это все в пользу деревни. Тем более время поджимает не деревню, а нас. Над ними-то не каплет, а вот над нами. Оно, конечно, мы можем явиться с пулеметом наперевес и реквизировать, что на глаза попадется. Хотя деревня — она тоже гадости делать умеет. Можем и не уйти, зароют на огородах в виде компоста — терпеливо пояснил Семенов, чем удивил Лёху.