— Там лозунг, читать — пояснял Середе бурят, потом подергал за рукав Лёху, кивнул, помогай, дескать. Потомок, несколько смутившись, изложил детали головоломки. К его удивлению артиллерист, словно записной Шерлок Холмс тут же воспроизвел всю фразу целиком.
— Ясненько! «Хай живе батька Гитлер!», вот что там написано — уверенно заявил Середа.
— Однако! А как же осторожный Семенов это не увидал? — спросил ошарашенный такой рекламной слоганиной Лёха.
— Темно, когда шел. Другой стороны вход — поморщился бурят.
— Видно милый старичок специально так подстроил — кивнул, соглашаясь, Середа.
— Ну, так чего сидим — идем в эту сраную деревню, стреляем этих сволочей с винтарями, они не прячутся, одной очередью снять можно — раздухарился, вспоминая свои «коллофдьютевские» подвиги Лёха.
Спутники переглянулись.
— Совсем дурак! — выразил их общее мнение Жанаев.
— Не, ну а чего? — заершился Лёха.
— Ну, а того! Старшина, а простых вещей не понимаешь — отозвался Середа.
— Нас трое, а их — двое!
— Сколько их — неизвестно. Раз с оружием ходят напоказ — при том, что на дороге деревня эта стоит, а рядом совсем проходит и шоссе, хотя и второстепенное, по которому немцы катаются, значит, оружие им немцы носить разрешили. И транспарантик тоже это подтверждает. Видели вы парный патруль. Может их и впрямь на всю деревню двое, а может и десяток. Потому как у парного патруля должны быть подсменки. Ну, ломанемся мы в деревню, окажется там с десяток таких «кепошных». Они свою деревню как пять пальцев. А мы чужие. И до хрена тебе пулемет поможет. Не говорю о том, что раз они вишь батькой Гитлера держат, то в случае чего — легко пошлют, кого шустрого немцев оповестить. Молчу про то, что до шоссе рукой подать, а выстрел — он на несколько километров слышен. Тем более пулеметная очередь.
— Ну, мало ли что висит! Сказали повесить — и повесили — возразил Лёха, твердо помнивший кучу рекламных ляпов.
— Семенов не вернулся — отрезал бурят.
— А может, приняли хорошо, выпил многовато? Или может, что ценное узнает в разговоре? У нас на батарее был один такой фрукт, как куда пошлют, так там и застрянет, языком зацепившись — спросил его артиллерист.
— Не такой он — без тени сомнения, тут же ответил Жанаев, ни на секунду не задумавшись.
— Что скажешь, старшина? — спросил Лёху артиллерист.
Потомок не понял, почему его так назвали. Взглянул на напрягшегося бурята, сообразил, что видно по петличкам так выходит. Подумал, откашлялся. Начал с очевидного:
— Раз Семенов не мог там запить — загулять, значит, его загребли. Если не хуже.