.
Но при чем здесь органы НКВД и почему сообщение датировано концом марта 1942 года? Военная разведка страны доложила об этом факте советскому руководству на четыре с половиной месяца раньше.
На шифровки Кента, в которых он отчитывался о поездках в Чехословакию и Германию, Центр ответил неожиданно быстро. В ответе говорилось, что переданная им информация была доложена лично Главному хозяину. Разведчик знал, что речь идет о И. В. Сталине.
Кенту сообщалось, что за выполнение особо важного задания ему объявлена благодарность от имени Сталина и что он представлен к высокой правительственной награде.
После возвращения из Берлина Кент вновь окунулся в привычную для него жизнь: напряженная работа в фирме и не менее энергичная разведывательная деятельность. Любого из этих дел в отдельности хватило бы для того, чтобы уставать безумно, а совмещать их – было вдвойне тяжело. Возвращаясь из офиса на виллу в конце дня, Кент знал, что впереди вместо отдыха предстоит та невидимая часть работы, которая важна особо: обобщение, классификация и систематизация поступивших от агентов разведсведений, шифровка донесений в Центр. До поездки в Прагу и в Берлин Кент никому не доверял ключ от шифра – сам выполнял обязанности шифровальщика, но, отправляясь в ту поездку, был вынужден ознакомить с этим шифром Хемница (Михаила Макарова). Об этом просил Жильбер. Но дело было не только в его просьбе. Просто положение было безвыходным: брюссельская и парижская резидентуры не могли оставаться без связи с Центром на время его отсутствия.
Вскоре после возвращения Кента из Берлина в Брюссель наступило 7 ноября 1941 года. Для него это был двойной праздник. Это – день Октябрьской революции 1917 года и день его рождения. Разведчику исполнилось 28 лет. Для резидента – возраст мальчишеский. Для мужчины – пора подведения первых итогов зрелой жизни.
На сердце накатывалась тоска. Поводов для нее было предостаточно. По уругвайскому паспорту он «родился» 3 ноября 1911 года. В этот день его поздравляли с «тридцатилетием» в основном не те люди, от которых бы хотелось принять поздравления. Большинство из них в действительности были не друзьями, а врагами. Да и кем еще могли быть ему фашистские офицеры? Накануне двое из них намекнули, что война ложится на них и их семьи тяжким бременем. Винсенте намек понял и в мягкой, щадящей офицерское самолюбие форме стал давать им взятки. Интенданты были довольны, а дела «Симекско» пошли еще лучше.
28 лет... Кент, при его обаянии и умении нравиться женщинам, еще ни разу в жизни не был близок ни с одной из них! Издержки профессии? Но от понимания этого было не легче. Кент знал, что с некоторыми разведчиками рядом находятся их жены. У некоторых, как, например, у Хемница, были интимные отношения с другими женщинами, хотя Центр это строго-настрого запрещал. У Жильбера была Джорджи де Винтер, имевшая от него сына