Но все ж это были опытные, закаленные в боях бойцы. Те, кто уцелел в первые мгновения нападения на колонну, те, до кого пока еще не дошли руки у расположившихся по обе стороны шоссе стрелков, — но не на одной линии, а под углом в тридцать градусов, чтобы не задеть своих сослуживцев, находящихся по другую сторону дороги, — стали залегать у машин. А иные уже открыли ответную стрельбу: пока наобум, стреляя очередями из «калашей» в направлении расположенных за линией отчуждения «коробок».
В салоне бронированного внедорожника пахло порохом и кровью. Шаманова что есть сил вцепилась в Малика. Но до того что-то стало доходить: его лицо страшно перекосилось, а изо рта вырвался вой. С головы его свалилась фуражка. Утробно рыча, он стал изгибаться, разворачиваться всем корпусом вправо.
— Я его не удержу! — крикнула Светлана. — Помогай!
Технарь, привстав, рубанул пытающегося вырваться «авиатора» рукоятью «глока» — удар пришелся по голове, над правым ухом.
Малик тут же обмяк; из того места, где была сильно рассечена кожа, по щеке на грудь, на мундир с орденской планкой заструилась кровь.
Виктор открыл дверь со своей стороны. Снаружи долетели громкие выкрики; периодически слышались хлопки снайперок.
— Ты куда? — крикнула Светлана.
— Надо вытащить шофера!
— Сам сядешь за руль?
— А как иначе нам отсюда выбраться?
И правда, вопрос не из простых: снаружи уже звучали автоматные очереди — это пришедшие в себя «духи» открыли ответный огонь.
Крякер увидел через прицел, как распахнулась правая задняя дверь белого внедорожника. В проеме показался мужчина. Это был Виктор!
— Вижу Технаря! Он в белом внедорожнике!
— Страхуй его! — донесся из микронаушника голос старшего.
— Он выбрался из машины!..
В следующую секунду Крякер увидел в проеме двери, на заднем сиденье, женщину. — Там еще Док! Она в салоне белой машины!
— Страхуйте обоих! — отозвался Кэп. — Мы их пока не наблюдаем!
Умар одним из последних выбрался из двигающегося последним в колонне грузовика. Он сидел в кабине, когда началась стрельба. Сначала оглушительно шандарахнуло — попали в двигатель. Он уже хотел выскочить из кабины, когда следующим выстрелом завалили водителя. Пуля раскроила тому череп; самого Умара то ли зацепило по касательной, то ли контузило. Какое-то время он сидел в кабине в состоянии прострации. Весь окровавленный; чужая ли кровь, своя ли — не понимал. Звуки стрельбы и крики моджахедов привели его в чувство. Схватив автомат скользкой от крови рукой, он вывалился из кабины.
Первым, кого увидел, был журналист Жан — пригнувшись, с пистолетом в правой руке, тот смещался к носовой части белого внедорожника.