– Хорошо-хорошо. – Толстяк сдался, набрал в легкие побольше воздуха и заявил: – В общем, рассказываю анекдот. Павел Глоба вернулся с работы и застал жену с любовником. Астролог долго не мог понять, как его супруга, Козерог по зодиаку, смогла переспать с соседом-Водолеем. Ведь эти знаки несовместимы. – Он замолчал, посмотрел на качка и часто заморгал.
Мол, я сделал то, что ты хотел, а теперь отцепись, дай нормально допить пиво.
За стойкой раздались сдавленные смешки. Видимо, анекдот показался всем не таким уж потешным. Да и ситуация, при которой он прозвучал, не располагала к смеху.
Качок же сжал пальцы в кулаки, навис над толстяком скалой. Кому-кому, а ему анекдот, только что озвученный толстяком, резанул, как говорится, по живому. Ведь тот, сам того не зная, не по своей воле затронул больную тему – про любовника.
– Давай-ка выйдем, мудак хренов, – буквально прорычал качок, схватил бедолагу за шкирку и потащил к выходу.
Воцарилось гнетущее молчание. Никто не осмеливался даже пошевелиться. Все боялись вмешиваться. Одним словом, сработал пресловутый стадный инстинкт, принцип «Моя хата с краю, ничего не знаю».
Ему не подчинился только скуластый мужчина. Он так и не допил свою «Кровавую Мери», не снял с вешалки куртку, как был, в камуфляжной майке с коротким рукавом, двинулся к двери с табличкой «Exit». За ней только что исчезли качок и толстяк.
Неоновые буквы, смонтированные полукругом над входом в бар, заливали заплеванный, усыпанный окурками асфальт мертвенно-синим светом. Выйдя на него, качок отпустил толстяка, пнул его ногой под зад. Тот моментально отлетел к мусорному контейнеру, ударился об него затылком. На бедолагу посыпались пустые жестяные банки из-под пива, бутылки.
– Блин!.. – простонал он и схватился за шишку, выросшую как на дрожжах. – За что ты меня так?
– Ты труп! – диким зверем зарычал качок, расправил могучие плечи и двинулся на толстяка, трепещущего от страха.
Качок пустил в ход ноги. Он бил куда попало. По почкам, по животу, по груди, по лицу. После каждого удара толстяк содрогался, болезненно кряхтел, сплевывал на асфальт сгустки крови.
Когда бедолага уже почти потерял сознание, качка кто-то окликнул:
– Эй, чудак! Может, хватит?!
Никто раньше не осмеливался одергивать этого атлета. Оно и не удивительно – кто ж начнет заводиться с таким бугаем? Все жить хотят.
– Это кто там тявкнул? – прохрипел качок, перестал избивать полуживого толстяка и обернулся на голос.
– Тявкаешь ты, а я говорю, – парировал скуластый мужчина.
Атлет решительно шагнул в сторону смельчака, бросившего ему вызов. Он угрожающе хрустнул при этом костяшками пальцев, но вдруг остановился, замер, как статуя. Качок вытаращился на татуировку на предплечье скуластого мужика. Под десантным парашютом синело красноречивое высказывание: «Никто, кроме нас».