Рафаэль, нахмурив брови, какое-то время сидел и играл пустой рюмкой. Потом покачал головой.
— Говоришь, нервы, — произнес он медленно. — Меня это уже не интересует. Ты переборщила. Мне никогда не забыть отвращения в твоих глазах. Ты налетела на меня как фурия.
— Раньше я никогда ни на кого не налетала как фурия, — тихо заметила Мария, — а сегодня… Видишь, как низко я пала…
— Ради кого! — воскликнул Рафаэль. — Он тоже нал, только гораздо ниже!
— Ты заблуждаешься, — вздохнула она. — Не он был причиной моей истерики или как там это назвать. По крайней мере, непосредственной причиной. Мне сейчас так плохо, а еще и ты обижаешься!
— Конечно, тебе плохо, — кивнул он головой. — Тебя покинула Эмила, потому что ты стала невыносимой. Тебя оставил твой милый. За это, впрочем, ты на коленях должна благодарить господа бога. И покидаю тебя я, твой многолетний платонический поклонник, так называемый бескорыстный друг, а на самом деле странствующий рыцарь, который ради своей недосягаемой избранницы готов когда угодно… А-а… глупости! У меня никогда не было никаких шансов, и я знал об этом. Но мне нужно было так мало, Мария, так мало… но ты и это забрала у меня. Сегодня вечером. Сказанного вернуть нельзя, — закончил он торжественно.
— Думаю, что можно. — Она сжала руки. — Ты представить себе не можешь, как я сожалею обо всем. Именно сейчас ты мне нужен как никогда. Мне плохо и страшно. Об этом я хотела с тобой поговорить…
— «Мне плохо и страшно, — передразнил он писклявым голосом. — У насыпи меня напугал этот Варечек».
— Кажется, это был не Дарек, — сказала она задумчиво.
— Так слушай, Мария, даже колодец с живой водой пересыхает.
— Почти то же самое сказала мне только что Мила. Что… ее терпение лопнуло.
— Сочувствую. Только я, любимая моя, теперь уже бывшая, сделать ничего не могу. Полгода назад, даже еще вчера, я отдал бы что угодно, лишь бы избавиться от этого мучительного чувства, — и вот оно, случилось! — Рафаэль влил в себя еще одну рюмку, которую перед ним молча поставил Горчиц. — Конец, благородная дама. — Он снова начал кривляться. — Окончен бал, погасли свечи!
Мария медленно допила, хотя дешевый коньяк был ей противен.
— Ну, я пойду, — сказал она.
— Это будет самое лучшее, — согласился он.
— Проводишь меня?
— Я еще побуду здесь.
— Но я… скоро десять… темнота…
— Сексуальные маньяки сейчас как раз выстраиваются в очередь на косогоре.
Она молча встала и неуверенно направилась к двери
На полпути ее неожиданно охватил приступ страха «Нервы, — подумала она, — наверное, и вправду схожу с ума… Чего я так боюсь?» И словно в ответ из-за стола, где сидели речники, зазвучала песня.