Хуртиг потер замерзшие руки.
– Техники выполняют свою работу, два патруля с собаками прочесывают район, в управлении ищут возможных родственников. Что еще надо сделать?
– Может, кофе? – Шварц невозмутимо направился к машине.
Дождевая вода с шумом лилась из водосточных труб, образуя на гравии большие лужи.
«Как у него это получается?» – подумал Хуртиг и направился следом.
Въехав на парковку перед школой, Иво Андрич увидел Хуртига, Шварца и Олунда. Полицейская машина, в которой сидели все трое, выезжала с парковки. Йенс поднял руку, приветствуя его; Андрич помахал в ответ, после чего свернул и остановил машину возле большого кирпичного здания школы.
Он посидел в машине, глядя на темное, топкое от дождя футбольное поле. В одном углу – маленькая палатка криминалистов, в другом – заброшенные унылые ворота с рваной сеткой. Дождь все лил и лил, никак не показывая, что скоро кончится, но Иво решил оставаться в машине как можно дольше. Он устал и не очень понимал, что ему здесь делать. Он знал, что многие считают его лучшим в стране судебным медиком и что опытностью с ним мало кто может сравниться, но все же, все же. Его опыт, полученный за границей, мог бы обеспечить ему задания другого рода.
За границей, подумал Иво. Это значит – в Боснии. Которую он когда-то называл своей родиной.
И вот он сидит здесь, в нем клубится усталость, в глаза словно песку насыпали. Иво думал о событиях последних дней и о деле мертвых мальчиков.
Первого нашли в кустах у входа в метро «Турильдсплан», труп почти мумифицировался.
Потом был Свартшёландет и белорусский мальчик, за которым последовал забальзамированный труп возле дорожки для игры в петанк в Данвикстулле. Все тела носили следы жестоких побоев.
Последним стал Самуэль Баи, мальчик-солдат, которого нашли повешенным на чердаке в квартале Монумент в Сканстулле.
В течение нескольких жарких летних недель эти пять случаев не выходили у него из головы, пока он бодрствовал. Иво Андрич все еще был уверен: полиция имеет дело с одним и тем же убийцей.
Расследованием руководила Жанетт Чильберг, а ее Андричу не в чем было упрекнуть. Она постаралась как следует, но в общем и целом в расследовании было полно ошибок и небрежностей. Через несколько недель расследование превратилось в нерасследование.
Один полицейский начальник и один прокурор не сделали свою работу, люди с хорошей репутацией врали о своем алиби… Недостаток рвения, который он наблюдал, в сочетании с нежеланием брать на вооружение существующие методики полностью лишили его иллюзий, а его доверие к судебной системе, и так не слишком высокое, испарилось окончательно.