Софию поразил рассказ Ульрики о незнакомце из пивной. Встреча с тем парнем оказалась для Ульрики чисто сексуальным переживанием и явно пошла на пользу девушке.
Ее много раз насиловали, она страдала от вульводинии. Встреча с незнакомцем помогла Ульрике расслабиться, и она – сознательно или бессознательно – опытным путем определила, что есть интимность и что есть сексуальность.
Потом София вспомнила реакцию Ульрики на фотографию Вигго Дюрера. Дюрер сыграл важную роль во взрослении Линнеи.
А какую роль он мог играть в жизни Ульрики?
Линнея Лундстрём села на стул для посетителей.
– Будто и не уходила. Я так больна, что мне надо ходить сюда каждый день?
София исполнилась признательности: Линнея настолько расслабилась, что даже шутит.
– Нет, это не требуется. Но для начала хорошо бы нам с тобой поближе узнать друг друга.
Первые десять минут прошли спокойно. Говорили об обычном состоянии Линнеи, физическом и психическом.
Мало-помалу София уводила разговор к теме, которая на самом деле была причиной ее встреч с Линнеей: отношение девочки к отцу.
София предпочла бы, чтобы Линнея сама затронула вопрос, как она сделала это в предыдущий раз, и вскоре ее надежды оправдались.
– Вы говорили, что надо помогать друг другу, – сказала Линнея.
– Да, это условие.
– Вы думаете, я смогу лучше понять себя, если лучше пойму его?
София помедлила с ответом.
– Может быть… Сначала я хочу убедиться, что я – тот человек, с которым ты можешь говорить откровенно.
У Линнеи сделался удивленный вид.
– А что, разве есть другие? Ну, мои приятели или вроде того? Мне было бы до смерти стыдно…
– Ну, не обязательно с кем-нибудь из приятелей, – улыбнулась София. – Но есть и другие терапевты.
– Вы разговаривали с ним. Вам можно доверять больше, чем другим, во всяком случае, так сказала Аннет.
Взглянув на Линнею, София констатировала: самое подходящее здесь слово – настойчивость. Я не имею права бросать эту девочку, подумала София.
– Понимаю… Вернемся к твоему отцу. Если ты хочешь поговорить о нем, с чего бы ты начала?
Линнея вытащила из кармана куртки смятую бумагу и положила на стол. Она словно чего-то стыдилась.
– Я кое-что скрыла от вас вчера. – Сначала Линнея колебалась, но потом подвинула лист Софии. – Это письмо, которое папа написал мне прошлой осенью. Вы ведь можете его прочесть?
София взглянула на лист бумаги. Письмо как будто читали не один раз.
Захватанный разлинованный лист из большой тетради, полностью покрытый буквами в завитушках.
– Хочешь, чтобы я прочитала это прямо сейчас?
Линнея кивнула, и София взяла письмо в руки.