Жанетт покачала головой. Она решила пока не упоминать о карточке со странной фразой. Если Шарлотта не захочет отвечать на их вопросы, можно будет достать этот туз из рукава.
– Нет, нет, все нормально. – Жанетт изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал располагающе, чтобы женщина расслабилась и пошла им навстречу. Жанетт села на диван. – Для начала я хотела бы знать, почему вы не рассказали мне о вашей дочери. – Она произнесла это как бы между прочим, наклоняясь и беря в руки блокнот. – Или, точнее, приемной дочери.
Шарлотта дернулась, отпустила спинку кресла, обошла его и села.
– О Мадлен? А что с ней?
Значит, ее зовут Мадлен, подумала Жанетт.
– Почему вы не рассказали о ней в нашу последнюю встречу? И о том, что она подала заявление на Пера-Улу?
Шарлотта ответила не раздумывая:
– Потому что она для меня – завершенная глава. Она опозорила себя, и теперь ее появление здесь нежелательно.
– Что вы имеете в виду?
– Перескажу коротко одну длинную историю. – Шарлотта перевела дыхание и продолжила: – Мадлен попала к нам сразу после рождения. Ее мать была очень юна и к тому же страдала тяжелым психическим заболеванием и поэтому не могла позаботиться о ребенке. Итак, девочка оказалась у нас, и мы любили ее, как свою собственную дочь. Любили, даже когда она начала подрастать и с ней стало нелегко. Она часто болела, ныла… Не знаю, сколько ночей я провела на ногах, когда она кричала без конца. Просто безутешно.
– Вы никогда не пытались узнать, что с ней не так? – Хуртиг подался вперед и положил руки на столик перед диваном.
– Что там было узнавать? Девочка была… ну, как говорится, порченый товар. – Шарлотта Сильверберг поджала губы, и Жанетт захотелось дать ей пощечину.
Порченый товар?
Так это называется? Когда ребенок настолько болен, что прибегает к единственной своей защите – крику?
Жанетт задержала взгляд на женщине, и от увиденного ей стало страшновато.
Шарлотта Сильверберг была не только скорбящей женой. Она была злым человеком.
– Ну вот, она подросла и пошла в школу. Папина дочка. Они с Пером-Улой очень много времени проводили вместе, и это была ошибка. Девочке нельзя иметь такие близкие отношения с отцом.
За столиком воцарилось молчание, и Жанетт поняла, что все они так или иначе думают об одном: девочка утверждала, что отец посягал на нее. Но прежде чем Жанетт успела что-нибудь сказать, Шарлотта продолжила:
– У нее развилась такая зависимость от него, что Пео почувствовал: пора поставить жесткие границы. Мадлен ощутила себя обделенной и в отместку втравила Пео в компрометирующую его ситуацию.