Сволочь, подумала Жанетт. Жалко, что ты уже сдох.
Хуртиг принес кофе, и они налили себе по чашке. Жанетт попросила напарника прочитать заключение суда с самого начала, а сама взялась за разбирательство.
Жанетт сложила внушительную кипу документов и заглянула на последний лист, чтобы удовлетворить любопытство – как звали полицейского, который расследовал дело.
Увидев, кто подписался под разбирательством и рекомендовал Виктории Бергман защиту персональных данных, Жанетт поперхнулась кофе.
В самом низу листа расписались трое:
Ханс Шёквист, дипломированный судебный врач
Ларс Миккельсен, сержант уголовной полиции
София Цеттерлунд, дипломированный психолог
Все могло быть совсем иначе.
Холодный линолеум лип к голым плечам. За окном – темнота.
По потолку под нервозный шелест сухих осенних листьев (недалеко был парк) проплывали пятна света от автомобильных фар.
София лежала в кухне возле двух мусорных мешков с объедками и блевотиной и таращилась в потолок. В кухне была открыта фрамуга, в гостиной приоткрыто окно, и записки на двери холодильника трепыхались от сквозняка. София прищурилась, и бумажки стали похожи на крылья мух, суетливо бьющихся о москитную сетку.
Снизу казалось, что их сотни.
Рядом – празднично накрытый стол, теперь на нем липкие тарелки и немытые вилки.
Nature morte.
Были свечи, живой огонь, а теперь – стеариновые останки.
София поняла, что утром она не вспомнит ничего.
Как когда-то, когда она нашла эту поляну у озера в Дала-Флуда, – тогда время остановилось, и потом не одна неделя прошла в попытках отыскать ее снова. С самого детства София страдала провалами в памяти.
Она подумала про «Грёна Лунд», про вечер, когда исчез Юхан. Образы искали опору в памяти.
Что-то рвалось изнутри, хотело стать словами.
София закрыла глаза, всматриваясь в себя.
Она пыталась нащупать точку зрения, с которой можно было бы посмотреть на прошлое с необходимой дистанции.
Юхан сидел рядом с ней в корзине «Свободного падения». Жанетт стояла у ограды, наблюдая за ними. Они медленно поднимались вверх, метр за метром.
На полпути она испугалась, а когда они поднялись на пятьдесят метров, у нее закружилась голова. Иррациональное взялось из ниоткуда.
Неконтролируемый страх. Чувство, что она не владеет ситуацией.
Она не смела пошевелиться. Едва дышала. А Юхан смеялся и болтал ногами. Она просила его прекратить, но мальчишка только ухмыльнулся ей в лицо и продолжал свое.
София вспомнила, как где-то в глубинах ее фантазии болты, удерживающие корзину на месте, под действием дополнительной нагрузки разболтались, и София с Юханом понеслись к земле.