Она слышит его тяжелые шаги – он проходит мимо нее, направляясь к воде. Он всегда был жирноват, чтобы нырять; в воду он спускается по лесенке. Виктория знает: верный своим привычкам, он проплывет десять дорожек, ни больше ни меньше, и считает каждый взмах пловца и глухие охи, когда он поворачивает. Закончив, он выбирается из бассейна и возвращается к ней.
– Смотри на меня, – велит он.
Она открывает глаза и смотрит на него, вывернув шею. С него капает ей на спину – приятно, когда капли падают на жжение. Он присаживается на корточки и осторожно приподнимает ее голову.
Вздыхает, проводит рукой по спине. Под левой лопаткой большая рана от наконечника шланга.
– Черт знает на что ты похожа. – Он поднимается, протягивает ей руку. – Пошли, заклеим тебя пластырем.
Он позаботился о ней, и вот Виктория сидит на диване, завернувшись в полотенце и пряча за ним улыбку. Ударить, приласкать, позаботиться и ранить, беззвучно повторяет она, пока он рассказывает, что переговоры зашли в тупик и поэтому они скоро вернутся домой.
Ей доставляет удовольствие мысль, что проект во Фритауне, скорее всего, провалился.
Ничего не вышло.
Он говорит, что это из-за сильной инфляции и падения экспорта алмазов.
Контрабанда твердой валюты в форме американских долларов подрывает экономику государства, люди начинают использовать бумажные деньги вместо туалетной бумаги – они дешевле.
Он говорит, что деньги исчезают, что люди исчезают и что лозунги о конструктивном национализме и Новом порядке так же пусты, как государственная казна.
Он рассказывает, что неудачный искусственный полив, произведенный СИДА в северной части страны, оказался чисто символическим начинанием.
Тридцать человек умерли от отравления. Поговаривают о саботаже и проклятиях. Проект прекращен, и отъезд домой приблизился почти на четыре месяца.
Когда он выходит из комнаты, она остается сидеть на диване, разглядывая его коллекцию фетишистских фигурок.
Двадцать изображающих женское тело деревянных скульптур он успел собрать, теперь они рядком стоят на письменном столе, готовые к упаковке.
Колониалист, думает Виктория. Явился собирать трофеи.
Есть там и маска в натуральную величину. Маска предка из племени темне, она напоминает Виктории об их девочке-служанке.
Проводя пальцами по грубой резьбе, она представляет себе, что это живое лицо. Она гладит веки, нос и рот. Поверхность начинает казаться теплой под пальцами, волокна дерева от ее прикосновений становятся настоящей кожей.
Она больше не думает плохо о девочке-служанке – она понимает, что между ними нет соперничества.