— Они их купят, — сказал он. — О, но их не продали. Одна женщина умоляла дать ей хоть малость.
Он взял меня за руку, повернулся и в первый раз отсалютовал Распару — однако так, как отдавали честь колеснице.
— Факельщики стоят у ворот, а конюхи подали колесницу.
Распар поднял чашу и следил, слегка сузив глаза, как мы уходим в надвигающуюся ночь.
Десять факельщиков с пылающими тускло-золотым огнем светочами, колесница, влекомая уже не вороными Распара, а тремя черными работягами, принаряженными, чтобы выглядеть такими же, как победители скачек, и вороные кони эскорта для людей Дарака.
— Сегодня вечером, — пообещал он мне, — я вытащу из тюрем Градоначальника драчливых дураков Эллака — в качестве награды победителю. Мы стояли на колеснице, но в ней больше не чувствовалось жизни. Душа ее пропала или уснула. Мы медленно петляли по улицам, выезжая на более широкие, и там соединились с другими факельщиками, и цветными фонариками, и процессией верхоконных Победителей. Вот так, сверкая, мы и ползли, скручиваясь в спираль, как змея, вверх к дому-крепости Градоначальника.
На открытые площади перед особняком и в сады позади него вливалось все больше и больше народу.
Смех и крики пронзали мне тело и мозг как ножи. Я слышала, как они ревели при виде Дарака. Слышала крики: «Степнячка!»
Все это было пустым. Я больше не была богом этого места.
В портике у Градоначальника блистало десять колонн и еще десять в самом доме — сплошь мраморных, с позолоченными капителями и цоколями, инкрустированными голубой мозаикой. Возникало сильное ощущение яркого света, дыма, движения и звенящей музыки маленьких арф. Мы поднялись в зал на верхнем этаже, огромный, тянущийся по всему особняку, открытый на двух концах, где выступали массивные балконы с колоннами, один над площадями, а другой над садами. Зал был золотым — сплошь золотым. Пол и потолок украшали фрески и картины, по я их не помню; фигуры на них казались перемешанными с людьми в зале. За балконом повисла синяя ночь, раскалываемая иногда голубой молнией, а внизу море разноцветных фонариков, факелов и костров, где жарили мясо.
Победителей на играх в Анкуруме много: кулачные бойцы, акробаты, борцы, но места за высоким столом, где сидит Градоначальник, достаются победившим в скачках конников, гонках колесниц и Сагари. Тарелки, покрытые эмалью и золотые чаши из черной яшмы со вставленными полудрагоценными камнями. Что ни съешь, все твое, и время от времени подходят женщины в одеждах из прозрачной газовой ткани и кладут тебе мелкие побрякушки — золотые ножи и булавки — игрушки, сплошь бесполезные, но достаточно красивые.