Небо надо мной постепенно серело, звезды растворялись, словно брошенная в воду соль. На востоке почти у меня за спиной облака раскалывались золотыми трещинами.
Я долго его не видела. Небо светлело позади меня и оставалось индиговым впереди. Но затем солнце пробилось на волю и озарило его, и я отлично увидела, к чему же я спешу. Примерно в двух милях от меня начинался постепенный подъем, и мостовая стала широкой дорогой, идущей по насыпи, возвышавшейся примерно на пятьдесят футов над окружающей бесплодной пустыней. Милей дальше по обеим сторонам ее стояли две огромные колонны, высеченные из темного камня, и дорога там казалась укрепленной и ровной. За ними, примерно в пяти милях от меня, монотонная местность извергла из себя огромную скалу с плоской вершиной и черную, как слепота. А на вершине этой скалы стоял Город.
Он тоже был черным, но сверкающе-черным, из базальта и мрамора. Возносящиеся шпили и многоступенчатые крыши отражали солнце, как зеркала. Я удерживала лошадь на месте и глядела на него во все глаза, учащенно дыша. Насколько древним был этот Город? Достаточно древним. Он стоял еще в их время; они, Древние, построили его руками своих рабов. Я не испытывала ни отвращения, ни страха, только потребность быть там, среди этой сверкающей темноты.
Лошадь прыгнула, подгоняемая мной, и помчалась к насыпной дороге.
Я никак не думала, что застигну их в дороге, но я забыла, что множество скованных людей идут медленнее, чем едет одинокий всадник как бы сильно их ни хлестали.
Ехала я быстро — мостовая под копытами лошади выровнялась между темными колоннами, очень высокими, увенчанными высеченными языками пламени и фениксами с золотой отделкой. Свет стал полным и резко-ярким. Внезапно я увидела впереди в миле от меня ползущую массу — черных всадников и спотыкающихся людей, скованных друг с другом тусклым металлом. Пленные караванщики и приезжавший за ними отряд, люди с мечами, пронзившие мне сердце, что для них означало смерть.
Я пнула лошадь, и та снова побежала вперед. Она имела склонность сбавлять темп всякий раз, когда я оставляла ее без внимания. Воздух запел, и силуэты пустыни стремительно понеслись мимо меня. Неприятная процессия впереди становилась все ближе и ближе.
Трое ехавших в арьергарде черных солдат услышали меня первыми. Они быстро обернулись, и солнце вспыхнуло бликом на их серебряных масках-черепах. Один из них пораженно вскрикнул. В замешательстве они повернули лошадей, выхватывая мечи. Но это был лишь привычный жест. Разве они уже не убили меня однажды? Запинающийся ритм движения колонны окончательно поломался. Серые лица пленников поворачивались в мою сторону, люди крякали от отчаяния, удивления и боли. Даже сейчас мелькали бесполезные бичи. Затем двадцать черных всадников поскакали обратно, чтобы преградить мне путь. Один из них, по-видимому, был их новым капитаном, так как толстый браслет из переплетенного черного и золотого металла сверкал теперь на его правой руке.