Натянув поводья, я остановила лошадь и сидела, глядя на них. Они были безликими, однако, я тоже не уступала им в этом. Всего тридцать человек, и я не боялась. Я ощущала только презрение. Мы с ними знали, как мало вреда они могли мне причинить.
Молчание длилось долго. Затем один из них взволнованно выпалил:
— Она же умерла — Мазлек убил ее. Я сам видел, как клинок пронзил ей левую грудь — она пала.
— Да, — тут же настойчиво добавил другой. — Мазлек, а потом мой собственный клинок я вонзил его ей в живот. Она плавала в собственной крови. И не двигалась. Все еще лежала там, когда на рассвете мы забрали их из зала. Она была мертва.
— Молчать! — прорычал новый капитан железным голосом, но он боялся так же, как и все остальные. — Вы ошиблись.
— Они не ошиблись, — очень мягко уведомила я его. — Твои воины убили меня, а хуторяне меня похоронили. Но вот я здесь, и я опять цела, и я жива. Эти люди, которых вы держите в цепях, — мои. Куда вы их ведете?
— В цитадель, — ответил капитан, — служить на войне солдатами под началом Джавховора Эзланна, великого Города, что находится перед тобой. Это не твое дело.
Оттого, что они употребляли древний язык и назвали древний титул, меня переполнила ярость. Я знала, что они не принадлежат к Старинной Расе, хотя и старались изо всех сил подражать ей.
— Кто этот человек, что дерзает носить титул Верховного Владыки? Вы его слуги?
С гневом пришло и невероятное ощущение Силы. Я почувствовала, как они трепещут перед ней.
— Мы солдаты военачальника Джавховора, — прохрипел капитан. — Ты видишь нашу силу. Поворачивай назад, и мы не причиним тебе зла.
— Зла? — переспросила я. — Вы что, опять меня убьете?
Снова воцарилось молчание. Лишь шипел сухой ветер пустыни.
— Отпустите захваченных вами людей, — потребовала я. — А не то я убью их, одного за другим, у вас на глазах. Они — мои. И достанутся либо мне, либо Смерти, а не вам или вашему господину.
— Если ты — их ведьма, то их судьба, похоже, достаточно мало тебя заботит. Лучше уж надежда остаться в живых на войне, чем смерть здесь и сейчас.
— Они для меня ничего не значат, — заявила я, — но они мои. И достанутся либо мне, либо Смерти, — и это было правдой. Я не ощущала никаких преград, только великий гнев и великую Силу.
Капитан прочистил горло:
— У нес нет никакого оружия. Пусть с ней разделается пустыня. Поворачивай! — крикнул он.
Воины развернули коней. И ждали, повернувшись спиной ко мне, очень обеспокоенные.
— Вперед! — призвал капитан.
Из живота у меня поднялся белый жар и наполнил мне мозг. Я почувствовала, что если я не смогу высвободить его, то у меня треснет череп. Из глаз брызнула ослепительная белая боль. Руки сжались в узлы муки и ярости. Я вытянула их над головой, поднялась на стременах, все мое тело ныло и напрягалось, когда я выкрикнула им вслед единственное слово.