— Я здесь.
И все же я не испытала ужаса. Я приблизилась к каменной чаше и заглянула в нее на свет. Да, я чувствовала Карраказа, но Карраказа совершенно изменившегося, я чувствовала не страшную Силу, исходящую от чаши, а только трепет присутствия. Похоже, я стала более сильной. Это существо никак не могло тягаться со мной.
— Карраказ, — произнесла я вслух.
Пламя съежилось и скрутилось.
Я вдруг стала счастлива и перестала бояться. Я была непобедима. Если меня не могло привести в трепет это чудище, то чем же был он, Вазкор, Брат-Который-Страшился-Меня? Мои руки невольно поднялись к кошачьей маске, но остановились. Я еще не разбила проклятия; мое лицо по-прежнему оставалось безобразным, и пока я не найду Нефрит… И вдруг я поняла, что моя новая сила была столь же мощна, как Нефрит, что я не нуждаюсь в Нефрите, что я могу нанести поражение всему, что меня беспокоит, одной лишь своей волей. Я знала. Ликование! В первый раз ощущение бытия, а не существования!
Странно, но когда мы считаем, будто все понимаем, мы не понимаем ничего. Странно, когда мы считаем, будто ничего не понимаем, мы начинаем наконец понимать.
Он явился ко мне утром, после моей единственной в день трапезы, которая состояла не из пищи, а из напитка, по вкусу очень похожего на вино. Оно содержало все питательные вещества, какие требовались моему телу, и было первым вполне перевариваемым продуктом из всего, что мне доводилось потреблять. Никаких мучительных болей в животе, которые до сих пор следовали за каждой легкой закуской.
Вазкор посмотрел на меня сквозь красное стекло глаз волчьей маски и сказал:
— Завтра Праздник Золотого Глаза. Весь Город заполнит Храм Уастис.
Вот в этот-то день и проснется их богиня. Надеюсь, ты понимаешь.
— Ты лично позаботишься о том, чтобы я поняла, — сказала я.
Он подошел к столу из черного дерева, взял тонкий серебряный кубок за полированную ножку и повертел его.
— Я еще не видел твоего лица, — сказал он.
— Да, — согласилась я, — и тебе нет надобности его видеть.
— Есть, — сказал он.
Он снял волчью маску, положил ее на стол и стоял, глядя на меня, ожидая.
Я вспомнила Дарака, который дважды стягивал с меня шайрин и оставлял меня опаленной и нагой. Однако теперь я не испытывала страха. Да, пусть увидит, что сделал со мной Карраказ, и убоится этого. Я сняла с себя маску и свободно держала ее в руке. Глядя на него не отводя глаз, я не расстроилась, а порадовалась, когда глаза у него расширились, а лицо побелело.
— Теперь ты видел, — сказала я. — Запомни его.
Он отвернулся, я тихо рассмеялась и снова прикрылась, смеясь.