– Да, мой ястреб! Мы летим в колланте!
– Летим?
– О да!
– Прикажешь мне не верить своим глазам?
– То, что ты видишь – галлюцинативный комплекс. Вторичный эффект Вейса. Я читала о нем в энциклопедии.
– Дьявольское наваждение?!
– Дьявол тут ни при чем, сеньор Пераль.
С другой стороны к Диего подъехал гематр на вороном коне. Три лошади шли голова к голове, держа строй, как на параде. Этого не могло быть: мастер-сержант Пераль никогда не ходил в конном строю. А уж Карни – и подавно… Мысли соскальзывали на вещи привычные и понятные, пытаясь оградить рассудок от подступающего безумия. С упрямством смертника, просто-таки мечтающего о петле и эшафоте, Диего заставил себя вернуться к разговору – Господи помилуй! – разговору с бесом о непричастности дьявола к дьявольским козням.
– Хотите сказать, мы скачем на лошадях по космосу? – голос маэстро сочился сарказмом. Так спелый плод истекает липким соком, стоит лишь хорошенько сжать его в кулаке. – Вот уж воистину чудо Господне!
– Мы не скачем. Это не лошади. И да, это Космос. Ваше сознание так его воспринимает. Ваше и сеньориты Энкарны.
– А ваше – нет?
– Я коллантарий. Мы все тут коллантарии, кроме вас двоих.
– Кто же мы? Жертвы адских аферистов?
– Вы – наши пассажиры.
Мимоходом Диего отметил, что беседует с гематром без малейших неудобств. Казалось, они не едут верхом, покачиваясь в седлах, а дружески прогуливаются по залитой солнцем улице. Будь лошади и степь реальными, разговор состоял бы из кратких выкриков и долгих пауз – иначе не перекрыть голосом топот копыт, не расслышать ответов собеседника.
– Наваждение – ваша работа? Вы наслали его на нас?!
– Нет. Просто ваш мозг воспринимает тот слой реальности, который ему привычнее, и отвергает другой.
– Слоистое восприятие! – возликовала Карни. – Я пыталась ему научиться. Но у меня ничего не получилось…
– Слоистое восприятие – аналог близкий, но вряд ли точный…
Диего не понял, согласился мар Фриш или возразил. По правде говоря, он вообще ничего не понял.
– Я попробую объяснить, сеньор Пераль, – гематр без труда прочитал затруднения, написанные на лице маэстро. – Перестаньте считать нас исчадиями ада. В том, что сейчас происходит, нет ни капли сверхъестественного. Представьте себе космический корабль. В нем есть экипаж и пассажиры. Пилот видит в рабочей сфере одну картину. Пассажир, обедающий в ресторане – другую. У экипажа – космос, окружающий корабль. На него накладываются графики, таблицы, диаграммы, навигационные пометки. Все, что нужно для прокладки курса. У пассажира – тарелка с солянкой по-сеченьски. Графин с водкой, настоянной на березовых почках; корзинка с ломтями хлеба. Даже если в ресторане включат обзорники, пассажир не увидит всего того, что видит экипаж.