– Значит, вы-коллантарии видите больше нас-пассажиров?
В сотый раз донья Энкарна опередила своего тугодума-ястреба, буквально сняв вопрос с языка Диего.
– Совершенно верно.
– А можно включить нам обзорники?!
Лишь затянувшаяся пауза давала возможность определить, что гематр колеблется. Реальность, иллюзия, ад, просторы галактики – лицо мар Фриша оставалось непроницаемым. В черных одеждах, на вороном жеребце, гематр ехал подобно ворону, опустившемуся на седло.
– Это опасно, сеньорита, – наконец каркнул он. – Это может оказаться серьезным потрясением для вашей психики. Я не ручаюсь за последствия.
Тысяча чертей! Диего полагал, что давно вышел из щенячьего возраста, да видно, ошибся. Достаточно было гематру сделать выпад в сторону Карни, и сердце забилось в неподобающе быстром ритме, а руки сами сжались в кулаки.
Маэстро подбоченился:
– Для начала попробуйте на мне!
– Боюсь, вы готовы еще меньше…
– Как ваша рана, мар Фриш? – перебил гематра Диего.
– Сейчас, в волновом состоянии, я полностью здоров. Когда мы прибудем на Хиззац, от моей раны не останется и следа. От ваших, кстати, тоже. Восстановление малого тела происходит по исходной, полностью здоровой матрице.
– Диего! – разволновалась донья Энкарна. – Тебя ранили?!
– Пара царапин, – заверил девушку Пераль как можно беззаботнее. И вновь обратился к гематру: – Если я получу царапину на своей ранимой психике, она также полностью затянется к нашему прибытию на Хиззац?
– Вы настаиваете?
Развернувшись в седле, мар Фриш смотрел собеседнику в глаза – без всякого выражения, как умеют только гематры.
– Да!
Диего хотел добавить «Черт побери!», но поостерегся. А что-нибудь вроде «Храни нас святой Исидор!» на язык не легло.
– На ваш страх и риск, сеньор Пераль. Коснитесь моей руки.
Переложив поводья в левую руку, пальцами правой Диего коснулся плеча гематра.
…сгусток квантов и волн, света и энергии.
Лучевой исполин мчался по просторам галактики, пронзая время и пространство, реальность и ее изнанку. Десяток волновых личностей, сознаний, разумов – пучок стальных проволок, скованных кузнечным молотом в единый клинок, но каким-то чудом не утративших самостоятельность.
Истинный el Monstruo de Naturaleza: коллективный антис.
Диего Пераль – вторым именем маэстро стал Ужас, третьим же Восхищение. Так, наверное, возносятся на небеса. Так низвергаются в геенну. Стоят в пехотном каре, зная, что стоят в последний раз. Захлебываются восторгом, тонут мухой в меду, теряют тело и разум, растворяясь в том, что стократ больше тебя. Тело, разум…
Душу?!
Искры костра, мысли вспыхивали и без следа исчезали в космической тьме. Они не задерживались в голове – ведь у Диего теперь не было головы. Но не было и тьмы! Космос струился потоками частиц, чьи названия еще не прозвучали на языках Ойкумены. Звезды вблизи оказались не просто огромными – колоссальными, потрясающими воображение, как столица королевства приводит в трепет неотесанную деревенщину, приехавшую на рынок торговать репой. Поля, оболочки, волны пронизывали все вокруг, включая лучевое тело колланта; они притягивали и отталкивали, будто капризная любовница. Лучи звезд кололи иглами белошвейки, грели углями жаровни, пронзали насквозь рапирными клинками, дарили жизненную силу, питая десятиричного монстра, несущегося к заветной цели.