Основной тариф: 3,50 лир.
Четверть часа: 7 лир.
Полчаса: 13 лир.
Итальянские и немецкие военнослужащие, полицейские, черные рубашки и призывники: скидка 25 %.
Дополнительные услуги по договоренности.
Поднимаясь по лестнице, Грация пожаловалась:
— Я за последние три дня даже вздохнуть не успевала, представляешь, столько народу приходило — моряки, солдаты, итальянцы, немцы, местные!
Когда они снова оказались на втором этаже, Грация не спешила открывать дверь, чтобы подняться на третий. Она повернулась к Ненэ и посмотрела ему в глаза:
— Хочешь?
Ненэ покраснел, ее предложение было так неожиданно.
— Да… Если только ты тоже хочешь.
Грация мягко взяла его за руку и повела за собой.
— Мы разве не пойдем в твою комнату?
— Нет, только не в мою. Там все будет не так…
Она открыла последнюю дверь в коридоре и сделала ему знак войти.
— Эта комната не используется. Ее держат на всякий случай.
С этими словами она раскрыла объятия и крепко-крепко прижалась к Ненэ. Потом прошептала:
— Можно поцеловать тебя в губы?
Зачем она просит разрешения?
— Да, конечно.
Никто никогда его так не целовал. Ловкий язычок Грации проник в его рот, трогал, пробовал, лизал, исследовал каждый закоулок. У Ненэ кружилась голова. Кровь собралась где-то внизу, закипела, забурлила, начала стучаться, ища выхода наружу. Ненэ била дрожь, и девушка это заметила.
— У тебя уже была женщина?
— Один раз.
— Ты очень взволнован?
— Очень.
— Я тоже, — произнесла Грация. — Как странно. Вот, послушай.
Она приложила руку Ненэ к своему сердцу, чтобы он почувствовал, как сильно оно бьется.
Ненэ не подозревал, что спал с женщиной в «Пансионе Евы» в первый и последний раз. По правде говоря, он был бы не прочь повторить, но сие не зависело от его воли.
В жизни Ненэ появилась Джованна. Это произошло таким образом. Месяца через два после той незабываемой ночи с Грацией он задержался в лицее после уроков. Математичка попросила, чтобы кто-нибудь из мальчиков остался и помог оформить кабинет: развесить по стенам портреты великих математиков, таблицы с логарифмами и тригонометрическими формулами. Ненэ вызвался добровольцем, поскольку балансировал между тройкой и четверкой, и ему хотелось завоевать расположение преподавательницы. Часа полтора он честно ползал по стремянке с молотком и гвоздями в руках, а синьора Фабиано все измывалась: то ей криво, то низко, то высоко, то поменять местами Ньютона и Декарта, то Фиббоначчи перевесить из угла класса в самый центр. Наконец синьора удовлетворилась работой и отпустила Ненэ.
Измученный, но довольный, Ненэ брел по пустынному лицею к выходу и вдруг столкнулся с новой учительницей. Ее звали Джованна Капелуччи, она преподавала латинский язык на младших курсах. Учителей не хватало, многих призвали в армию, поэтому дирекция лицея часто приглашала на работу студентов университета. Синьоре Капелуччи было на вид чуть больше двадцати. Она была худенькой, невысокого роста, носила круглые очки. Роскошные густые волосы молодая преподавательница неизменно собирала в строгую прическу, носила белоснежные блузки и легкомысленные юбки, открывавшие блестящие гладкие колени. Ножки у Джованны были легкие, стройные, и еще Ненэ обратил внимание на ее великолепную упругую грудь, которую с трудом сдерживали пуговицы на блузке. Ненэ столкнулся с ней нос к носу у самых дверей. В руках Джованна держала тяжелые сетки с учебниками. От неожиданности оба застыли, и тут Ненэ, решив, что вечер бескорыстной помощи учителям еще не окончился, млея от собственной смелости, предложил: