— Господи, — прижала руки к груди Лиза. Стараясь не показать затуманенных слезами глаз. — Вы упоминали, про её беременность, что стало с ребёнком?
— Не знаю надо ли о таком рассказывать?
— Почему?
Он поковырял палкой в костре, тяжело вздохнул:
— Страшно то, что случилось дальше.
Лиза, боясь не услышать, дрожащим голосом настаивала:
— Это уже история, какая бы она ни была, её надо знать.
— Ну хорошо… Пьяный охранник устроил им публичное истязание. На что может, решиться пьяный мужик, тебе в жизни довелось слышать или наблюдать такое?
— Да, было у соседей. Такое светопреставление частенько, что просто ужас, — подтвердила Лиза.
— Вот, а тут ещё пьяный с карабином. Он насиловал у Ильи на глазах дохаживающую последний месяц перед родами Таню. Илья бился об стенку кулаками и головой, потом та мразь… пинала его ногами, страшный и полуживой приполз в нору. Тот ворон, конечно, добивался, чтоб Илья бросился на него, и тогда уж спокойно пристрелить. Но Илья стерпел. Сама понимаешь, Таня умоляла терпеть. Ведь наш статус здесь не был людским. Мы были ничто. Но мы старались, не смотря на то, что нас поставили на колени остаться людьми, хотя бы промеж себя. Вечером родилась девочка, прямо здесь, на «Затоне». Назвали мы её с Ильёй Лизой. Утром выяснилось, что Таня умерла. Девочку увезли в приют. Следы её затерялись, а Илья до сих пор её разыскивает. Надеясь, за тот промежуток времени, что выдаст ему жизнь, найти её. Вот такая история связала «Затон» с твоим именем.
Слёзы уже невозможно было спрятать или сдержать. Да она и не старалась это сделать, и они текли по щекам, собираясь отворотом воротника свитера. «Вот тебе и тихая любовь», — кольнуло сердце. В голове стучало: «Это важно, очень важно, что человек только ради любви способен превозмочь те страшные невыносимые обстоятельства, которые рухнули на его плечи. Сильнее этого чувства нет и безумнее тоже. Ведь именно под воздействием любви Илья и Тимофей преодолели весь этот кошмарный ужас».
— Я расстроил вас?
— Всё нормально.
— Вы рыдаете? Не следовало мне старому дураку рассказывать вам всё эту жуть. Это всё услужливая память…
— Такая реакция последовала бы у любой другой женщины.
— Наверное, ты права. — Обращаясь к ней, он постоянно плавал между вы и ты, сам не замечая этого.
— Вы не помните случайно, где её похоронили? — умоляюще посмотрела она на него. — Её же должны были где-то похоронить?
— Милая детка, где и всех под настилом в болото, дорогу мостили. Как мы ни старались достать тело и похоронить сами, иногда случалось, выкупали и хоронили отдельно по берегу реки, не получилось у нас.