Он вспомнил. Господи, да ведь это была просто игра, впрочем, нет, не игра, а что-то вроде тренировки на будущее. Юрка показал ему машинописные листы с описаниями разных способов любви, и особенно Игоря поразила глава о поцелуях: можно, оказывается, набрать в рот сока и напоить им девушку, или перекатывать языками клубнику, сливу, персик, или обмениваться слюной — это, впрочем, ему показалось противным: какая радость от мокроты, которую сплевываешь? И вообще, в слюне могут быть разные микробы, особенно если у девушки зубы, допустим, не в порядке.
— Замечательный был крыжовник! — сказал Игорь Николаевич. — Да и мы были молодыми, бесшабашными…
И понес какую-то чушь, банальщину, даже самому стало неудобно, но Лена улыбнулась:
— Да и сейчас еще не старые! Ты вон какой видный, весь из себя фактуристый мужчина, заметный…
Игорь Николаевич понимал, что и ему следовало бы сказать что — то в том же духе, но он решил сменить тему и сделал это неуклюже:
— Живешь-то как, Лена?
— А! — она скривила губы, будто лимон съела. — Моя жизнь — копейка, ни хрена не стоит! Сам видишь: то ли бичиха, то ли распустеха, то ли баба, то ли нет…
Игорь Николаевич и не знал, что сказать, хотя вспомнил, как хороша была Ленка много-много лет тому назад: ни о чем другом в любви не думала — только о ней, о любви.
Он закурил и стал смотреть, как Лена заваривает чай, расставляет блюдечки, чашки, сметает со стола только ей видные крошки. Совсем не похожа на ту вокзальную распустеху, даже и хороша, пожалуй.
— А ты и вправду ведьма? — вдруг спросил Игорь Николаевич. — Умеешь, к примеру, порчу напустить?
— Да ты что? — удивилась Лена. — Ученый мужик, а несешь невесть что.
— А помнишь, пригрозила мне: порчу, мол, наведу?
— Пьяная была, — Лена отвернула лицо и вздохнула. — Я со зла что-нибудь как ляпну, а потом, хоть убей, не вспомню, — и вдруг оживилась: — А ты, значит, поверил? Ведьму ищешь, чтобы кого-нибудь заколдовать, да?
— Фу ты! — чертыхнулся Игорь Николаевич. — На кой ляд мне кого-то заколдовывать!
— Однако про сглаз спросил, — заметила Лена. — Я так думаю: никакого сглаза нет, а есть мура разная, которую человек сам себе в голову вбивает и начинает в нее верить. Вот, к примеру, на меня Кашпировский никакого эффекта не производит, а моя подруга Катька вся аж прямо трясется, и головой крутит, и в отключке лежит, и волосы у нее из рыжих черными стали…
Потом они пили чай, и говорили, и даже смеялись, шутили, но как-то натянуто, будто попутчики в поезде, желающие казаться друг другу лучше, чем есть на самом деле.