А вот контур потаенный. Ты можешь знать о нем, можешь и не знать. Это не имеет значения. Он неподвластен тебе ни при каких обстоятельствах. Вот этот небольшой участок – гипноблокада воспоминаний о полигоне Аид. Сейчас ты волен снять ее, но это не принесет тебе никакой пользы. Ты не сможешь верно интерпретировать события, что произошли с тобой на Аиде, потому что это НЕ ТВОЯ ПАМЯТЬ. Не твои глаза видели эти картины, и не твое сознание воспринимало их».
«Хорошо, я не стану…»
«Но вот гипноблокада совсем свежая. Она занимает обширное пространство внешнего контура и еще более проникает во внутренний. Она блокирует очень важные для тебя воспоминания. Но сейчас ты избавлен от них. Через твою память пролегла трещина. Поэтому так часто за последние дни ты переживал странное чувство душевного разлада. Такое состояние опасно для личности, оно ведет к ее расслоению. Но этот блок наложен временно».
«Ментокоррекция, о которой говорил Дитрих Гросс?!»
«Да, это она. Срок ее истекает. Скоро завеса беспамятства спадет с тебя окончательно, и ты вспомнишь все. Это неизбежно.
Но сейчас, когда тебе понадобится ВСЯ твоя память, понадобится полное единение и взаимопроникновение всех контуров, недоступность такого пространства памяти может сыграть роковую роль».
«Значит, нужно убрать этот блок!»
«Ты вспомнишь все. Но ведь недавно ты хотел забыть об этом. Хватит ли тебе сил совладать со своей памятью?»
«Ну да, очаг сильного эмоционального потрясения… Хорошо, рискну пережить это потрясение еще раз».
«Ты беспечен, человек».
«Но ведь это нужно?»
«Да, нужно.
Вспоминай».
2.
«Вот так стою я, а вот так – она. Напротив меня, буквально рукой подать. Но уже ясно, что не подать, что рука сразу упрется в незримую преграду, которую преодолеть невозможно. Как невозможно вопреки законам мироздания вернуться в собственное прошлое. Теперь она – лишь мое воспоминание о том, как я любил ее. Мое счастливое прошлое. Не настоящее и уж вовсе не будущее.
Над нами бездонное предвечернее небо, расчерченное прямыми линиями высотных автострад от горизонта до горизонта. А далеко под ногами те же автострады, по которым изредка с сумасшедшей скоростью и ревом проносятся тяжелые грузовозы, причудливо размалеванные рекламой и эмблемами компаний, либо же длинные и солидные, как гусеницы тропических бабочек, пассажирские роллобусы.
И мы, два одиноких человека, где-то посередине. Мы пока еще рядом, и в нас живет ощущение прежней близости. Но уже беззвучно рвутся тонкие связующие нити. И между нами властно воцаряется отчуждение.
Она совершенно такая, как и всегда. Она не меняется, и я с тоской думаю, что для нее сейчас не происходит того светопреставления, которое творится вокруг меня. Для нее это пустяк, эпизод. Я для нее – эпизод… Пожалуй, только лицо в огненном ореоле волос чуть бледнее обычного. И глаза поблескивают сильнее, чем когда бы то ни было. Любимая… Единственная…