«Только бы сдержаться, – думал Кратов, кусая губы. – Только бы снести. Это тебе, звездоход, не пыльные тропинки далеких планет. Это твой старший товарищ, люби его, и цени, и целуйся с ним!»
– Ну вот что. – Фрост внезапно возвысил голос и для убедительности грохнул посудой. – Пардон! Оставь парня в покое, Сергей. Надоело тебя слушать. Если хочешь знать мое мнение, ты несправедлив.
– Я только желал бы, чтобы драйвер Кратов осознал всю степень ответственности, лежащей на каждом без изъятий члене исследовательской миссии, – спокойно сказал Варданов. – В иной обстановке я не указывал бы ему на недопустимость всякого легкомыслия. Известно, что передо мной, равно как и перед другими ксенологами миссии, поставлен ряд вопросов, на которые пока ни один из нас не дал аргументированных ответов. Вот эти вопросы, – он растопырил пятерню и стал аккуратно загибать пальцы. – Зачем астрархам гипотетической цивилизации – если согласиться с предположением о самом факте наличия таковой – понадобилось реконструировать орбиту Псаммы, если они впоследствии не воспользовались плодами своего труда? Куда исчезла эта цивилизация, закончив работу? Наконец, исчезла ли она, а не соседствует ли с нами и поныне? Не воспользовалась ли Псаммой для своих целей недоступным нам образом, отличным от принятой в подобных случаях колонизации либо разработки недр планеты? И не пчелы ли – ибо по большинству иных видов дано отрицательное заключение – являются предполагаемым Чужим Разумом?
Костя тотчас же представил, как пчелы выползают из своего улья и с натужным гудением начинают спихивать Псамму с ее орбиты, упираясь в песок и друг в дружку мохнатыми лапами. Картинка вышла малоубедительной и даже потешной. Костя неожиданно для себя громко хмыкнул и тут же смущенно покраснел.
– Ну какой из пчел Чужой Разум? – в унисон его мыслям усомнился Маони.
– Но мы не можем сейчас утверждать обратное, – сказал Варданов. – Мы не располагаем доказательствами. Вот когда они появятся и буде появятся вообще…
– А по-моему, вы просто нагородили в вашем Кодексе лишнего, – произнес Маони недоверчиво. – Не будь у планеты такой орбиты, все виделось бы в ином свете.
– Разумеется, – сказал Варданов. – И нас не было бы здесь, как не было бы самого предмета исследований. Но мы здесь, и дела именно таковы. Жизнь во вселенной – вообще достаточно редкое явление. Поэтому Кодекс налагает особые ограничения на исследовательские миссии в обитаемые миры. В частности, он требует от ксенолога аргументированного заключения о неразумности всякого высокоорганизованного биологического вида на планете. Высокоорганизованного, ибо до настоящего момента ксенологии неизвестны сообщества разумных микроорганизмов. А плазмоиды, если вы вспомнили о них, не обитают на небесных телах…