Костя попытался, только рискнул вообразить, что же там творится среди шелковых волокон этого кокона, и у него закружилась голова. Ему рано еще было, не окреп… И он отступился, перевел мысли в привычное русло и подумал о том, как завтра, нет – сегодня, усядется в кресле второго навигатора. Поплотнее, поудобнее, надолго – пока не придет пора занять кресло первого. Опустит пальцы на клавиши управления и будет с полным осознанием собственной значимости выслушивать четкие и весомые команды мастера и сам в свою очередь отдавать такие же команды.
Открыты мне Небесные врата,
Из перьев птиц я надеваю платье;
Взнуздав дракона, мчусь я неспроста
Туда, где ждут меня мои собратья…
[5]И все будет замечательно.
10.
Навстречу Косте из-за двери со светящимся красным крестом выскочил Ертаулов, розовый и счастливый. На ходу он застегивал форменную куртку.
– Чист, непорочен, и хвост заворочен! – объявил он. – Через полтора часа улетаю в Галактику, а вы как знаете. Рашуленька, идем пить кофе, а Костя нас догонит.
– Мастер уже прошел? – спросил Кратов, испытывая совсем уж никчемную в такой момент слабость в поджилках.
– Еще чего! – изумился Стас. – У него же «вечная карта». Мастер с брезгливой миной – мол, знаю я вас, штафирок, – заходит в медпост, сует карту в нос ближайшему эскулапу. Все встают и делают под козырек, после чего он садится и требует себе прохладительного.
– Значит, он тоже там?
– Где же ему быть?!
– Хотела бы я видеть, как этот дедушка делает под козырек нашему мастеру, – сказала Рашида с сомнением.
– Пожалуй, ты права, – согласился Ертаулов. – Такой старичок свободно мог и начихать на любую «вечную карту». Знаешь, кто он? Я тебе потом расскажу, – он подхватил улыбающуюся Рашиду под руку. – Мы ждем тебя в баре, Второй. Только не рассиживайся там, не груби медикам. А то, не ровен час, и впрямь снимут тебя с полета. Вот будет конфузия! Представляешь, Рашуля, – обратился он к девушке, возмущенно возвышая голос. – Заявляется наш Второй едва ли не под утро, весь в губной помаде…
Костя нахмурился и толкнул дверь.
Казалось, яркий свет бил сразу со всех сторон, и даже от пола исходило некоторое сияние. Первым, что бросилось Кратову в глаза, было громоздкое сооружение, напоминавшее заблаговременно распахнутый саркофаг. Среди звездоходов оно было известно под названием «Железная дева» и предназначалось для сбора информации о телесном благополучии по всем параметрам сразу. По сути этот саркофаг являл собой архисложную систему самых разнообразных датчиков. Косте он был не в новинку, и при виде него тот самым непонятным образом успокоился.