- Когда вы планируете приехать в Кадакес? - поинтересовался я.
- В эти выходные. Надеюсь, Дали согласится принять меня.
Он отнес мой портфель к такси и рысцой побежал в гостиницу.
Мне стало как-то не по себе. Грубоватое подвижное лицо мужчины таило в себе нечто плутовское. Повинуясь непонятному порыву, я оглянулся и посмотрел на него сквозь заднее стекло машины: тощим телом он толкал вращающиеся двери, галстук, перекинутый через плечо, развевался на ветру.
В эти выходные Дали устраивал вечер с гитаристом. Я ненавидел шумные вечеринки и пришел поздно, когда все уже кончилось. Вокруг художника толпились восхищенные фотографы. Среди них я разглядел и моего нового знакомого из Барселоны. Лучезарно улыбаясь, он направился прямо ко мне:
- Здравствуйте, капитан Мур! Я сделал массу фотографий. Дали был так любезен.
Появилась Гала и объявила, что праздник завершен.
Я провожал гостей, когда вдруг заметил, что Сабатер подозрительно вертится около кухни Дали.
- Почему-то перестал работать, - произнес он, указывая на фотоаппарат. - Кажется, там что-то заело.
- Позвольте, я посмотрю, - сказал я, взял у него аппарат и открыл. В нем не было пленки!
- Как же вы собирались снимать без пленки? - удивился я.
- Наверное, просто забыл о ней, - пожаловался мужчина, потом бросил на меня отчаянный взгляд. - У меня нет денег, чтобы купить пленку.
Таков был Энрике Сабатер, который потом доставил мне массу неприятностей.
Аманда
Аманда Лир появилась в жизни Дали в конце 1960-х. Он встретил ее в Нью-Йорке, в компании хиппи с Гринвич-Виллидж. Мэтру импонировали эксцентричность хиппи и их андрогинный вид, поэтому он пригласил всю толпу к себе в "Сент-Реджис".
Среди десятка косматых бунтарей Аманда оказалась единственной, владеющей французским языком и способной поддержать разговор на тему богемной жизни Нью-Йорка. Дали нашел ее общество приятным и вскоре стал ее покровителем.
Когда художник вернулся в Париж, кто-то сказал ему, что Аманда раньше служила на французском флоте и была мужчиной, а чтобы стать женщиной, сделала операцию в Марокко. Явных доказательств этому не было, но слухи не утихали. Многие утверждали, что это чистой воды фантазия, рекламный трюк, придуманный, чтобы гарантировать успех на показе мод в Лондоне. Как бы там ни было, когда Аманда впервые вошла в окружение Дали, она была красивой женщиной в расцвете лет, хотя кого-то и поражал большой размер ее обуви, а еще больше - низкий, с хрипотцой голос.
Маленький штришок. Однажды Аманда попросила у Дали в модном ресторане денег на уборную - с тех пор он называл ее Писуньей.