– Я в том смысле, – продолжает Алтоша, – что раньше бы он так не сделал. До твоего появления он принимал оскорбления как должное, никому даже в голову не приходило, что ему обидно…
Я нетерпеливо вздыхаю.
– Ну естественно, у него с тех пор повысилась самооценка! Если ты не заметил, его вообще-то Императором сделали, а такие вещи обычно влияют на отношение к себе, знаешь ли. Я поражаюсь, как этот козел посмел рот открыть. Это ж надо быть таким кретином, чтобы опустить сына Императора в его присутствии! На что он рассчитывал, интересно? Что Азамат глухой?
– В том-то и дело, – хмурится Алтонгирел. – Если бы этот мужик самого Азамата оскорбил, Азамат бы сдержался. Он вспылил из-за мальчишки. Это, конечно, тоже кое-что говорит об этом… как ты его называешь… самомнении. Пастух, конечно, идиот, но сама ситуация показательна: народ не принимает безродного князя.
– Но официально Кир – не безродный, – возражаю я.
– Ага. И все, конечно, верят.
– Хочешь сказать, Азамату что-то угрожает? – озабоченно спрашиваю я.
Алтонгирел пожимает плечами.
– Он сам себе главная угроза. Надо было найти мальчишке приличную семью на Гарнете, а лучше еще подальше, назначить пособие и расслабиться. Кого повоспитывать-то найдется, вон у тебя спиногрыз растет. А Азамату этот мальчишка важнее должности. Ну как так можно? – Алтонгирел тяжело вздыхает. – Теперь все время будут проблемы. Ну допустим, половина населения верит в вашу сказку. Но вторая половина уж точно догадывается, как все было на самом деле. Потому эти ваши пастухи и лошадей показывали плюгавеньких, чтобы пацан не зарывался, не думал, будто ему теперь все кланяться станут. А-а! – Духовник раздраженно отмахивается. – Вот упрямый шакал…
Это он про Азамата, я так понимаю.
– Алтонгирел, – окликаю я, пока у него перерыв в тираде, – а ты Кира принципиально по имени не называешь?
– Да нет, – пожимает плечами духовник. Потом поднимает на меня встревоженный взгляд. – И ты туда же? Азамат – я еще понимаю, он всю жизнь мечтал завести кучу детей. Но тебе-то какое дело, как я называю этот сборник проблем? Он ведь даже не твой.
– Ну-у, – я склоняю голову набок, – знаешь, мне как-то удобнее считать его своим, иначе приходится делить семью. Опять же, он-то не виноват, что безродный и что у Азамата из-за него проблемы. Да и потом, он довольно милый, особенно когда не психует. Вчера вообще был такая лапочка, я его своим молоком угостила, так он…
– Что-о ты сделала?! – вытаращивается Алтонгирел, хватаясь за край экрана для устойчивости.
– Ну у меня осталось лишнее в бутылке, – раздраженно поясняю я. Подумаешь, какая невидаль.