— И он готов это подтвердить?
— Был готов. Но его убили на Каменном острове, рядом с вашим домом.
Лицо Бабушкина окаменело. Он долго молчал, глядя на полковника невидящими глазами. Потом легонько встряхнул головой, словно помогая себе вернуться откуда-то издалека в кабинет, сказал:
— И это все... весь разговор об отце для того, чтобы обвинить меня в убийстве?
Игорю Васильевичу стало не по себе. Бабушкин ему не верил.
— Дмитрий Алексеевич, вы освобождены из-под стражи. Да, у нас были подозрения. Согласитесь сами — саквояж старика Романычева...
— Ах, да! Эта куча денег... Вот уж не предполагал, что с миллионом ездят на экскурсии!
— Девяносто три тысячи. Но дело в другом...
— Конечно, конечно, — закивал Бабушкин. — Дело в том, что вы знали, где искать! Сразу пришли ко мне.
— За два дня до убийства старик признался, что оклеветал вашего отца...
— Скажите, я могу сейчас уйти и поехать домой?
— Можете, вы свободны.
— И за мной не будут следить, не арестуют снова?
— Дмитрий Алексеевич?!
— Это я на всякий случай, — он встал. — В камере я ничего нужного не оставил, возвращаться туда не буду. Я пойду?
Корнилов тоже поднялся.
— Еще один вопрос... Ваша тетушка сказала, что в Бюро путешествий крупные злоупотребления. И вы писали письмо директору, а вам стали грозить...
— Простите, — прервал полковника Бабушкин. — Эту тему я не хочу обсуждать. Тетушка просто не в курсе дела.
— Мы можем проверить все и без вашего участия, — полковник подумал, что экскурсовод боится.
— Нет, нет и нет! Пожалуйста, не принимайте всерьез слова Елизаветы Станиславовны.
— Смотрите сами, — с сомнением произнес Корнилов. — Сейчас я попрошу оформить документы. — Он позвонил Бугаеву, попросил сделать все немедленно.
Бабушкин, несмотря на приглашение, больше не сел. Стоял посередине кабинета, внимательно прислушиваясь к разговору Корнилова по телефону. Положив трубку, Игорь Васильевич спросил:
— Может быть, вы знаете кого-то из сотрудников отца?
— Слава богу, никого не знаю. И знать не хочу! — Дмитрий Алексеевич выжидательно посмотрел на Корнилова. Как будто хотел сказать: «Ну, какие еще будут вопросы?»
Но у полковника пропала охота спрашивать. Он только написал на листке бумаги свой телефон.
Когда Бугаев, оформив пропуск, пришел, чтобы проводить Дмитрия Алексеевича, полковник подал Бабушкину бумажку:
— Будет нужда, позвоните.
Он позвонил через полчаса, наверное, еще не доехав до дома. Может быть, звонил от своей приятельницы Александры Васильевны.
— Это ваш подследственный Бабушкин. Не узнали? — сказал он, явно бравируя. Голос его по телефону звучал звонко. — Я не ответил на вопрос о махинаторах из Бюро путешествий. Помните?