Ерошка скромно улыбнулся.
Из дальнего угла молча глядел на них Гришка.
— Но предстоит уточнить, — продолжал Кайтан, — кто написал и кто передал портрет фашистам.
— Какой портрет? — в один голос спросили ребята.
— Смотрите.
Открыв шкатулку, Кайтан сильно нажал большим пальцем на гофрированное дно. Распахнулись створки, за которыми оказалось второе дно. Кайтан достал оттуда квадрат из жести. Ребята с недоумением следили за стариком. Ну и что? Чем он может их удивить? Еще одним деревом? Но Кайтан перевернул этюд. Теперь на ребят с небольшого квадрата жести глядели его глаза.
— Вы? — Ион вскочил со стула.
— Я, — улыбнулся Федор Ильич. — Когда связным был у партизан. Этот портрет я обнаружил в тайнике шкатулки.
Димка широко открытыми глазами смотрел на Кайтана.
— Нашу группу кто-то выдал. Стала известна явка… Это был клен, а в нем — дупло. Группа погибла. Меня схватили, но я бежал… — Кайтан помедлил. — Говорят, в этом деле замешан Хамурару. — Он бросил взгляд в дальний угол, где сидел, опустив голову, Гришка. — Я в это не верю. Доказательств нет.
Гришка поднял голову.
— А дедушка Иким? — требовательно спросил Ион. — Он-то знает.
— Ох уж этот старый Иким, — вздохнул Кайтан. — Не напутал ли чего?
— Почему до сих пор не откопали штольни? — Ерошка с нетерпением ждал ответа. — Ведь там партизаны!
— Откапывали, — спокойно сказал Кайтан. — Останки перенесли в братскую могилу. А вход потом завалило.
— Я эту могилу знаю! — вскочил Ерошка. — Еще маэстро берет с головы сорвал и шепотом: «Мир праху твоему, коллега». Но я услышал. У меня слух стопроцентный.
— Как? — Федор Ильич вышел из-за стола. — Как ты сказал?
— Мир праху твоему, коллега… А что?
— Интересно, — Кайтан нервно потер руки.
Его волнение невольно передалось ребятам. Они вытянули шеи, а Гришка даже вышел из своего угла.
— Хм… Как же я упустил? — Кайтан сел за стол. — В архиве есть свидетельство — в отряде был художник. Погодите… Фамилия… Кажется… Морозан. Но откуда это известно маэстро?
Гришка стал мерить комнату длинными ногами акселерата. Он очень сейчас напоминал аиста Филимона. Старик, наверное, уловил это сходство, потому что махнул рукой и сказал:
— Да сядь ты наконец, аист!
Ребята хихикнули, а Кайтан забормотал себе что-то под нос.
— Морози́н, — услышали они, — Морози́н… Мороза́н…
Гришка сел, насторожился, глаза его заблестели. Кайтан на минуту задумался и вдруг быстро произнес:
— Моро́зин — Мороза́н… Изменена только одна буква. И ударение…
Гришка ладонью вытер со лба пот.
— Смотрите, ребята. — Кайтан взял в руки два квадратика жести. — Пейзажи писала одна и та же рука. Взгляните на этот клен… А вот дуб, — он кивнул Димке. — Твоя мать принесла.