– Мамочки! – На большее меня просто не хватило.
– И чтобы у тебя совсем не осталось сомнений…
Карилен гордо прошествовал ко мне и встал рядом, окончательно добивая неумолимостью реальности. Его отражения тоже не было! Совсем!
Голова совершенно отказывалась принимать сей прискорбный факт за непреложную истину. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Куда подевались такие привычные и понятные законы оптики и элементарной физики? Ау, физика? Молчит, зараза!
Первым моим порывом было жуткое желание со всего маху треснуть по гладкой бессовестной поверхности, тем самым отомстив ей за то, что посмела так легко и жестоко вычеркнуть меня из простой повседневной жизни. Страшное ощущение, будто меня больше нет, затопило волной панического ужаса, но я сумела с ней справиться, на удивление здраво рассудив: если мыслю, значит, существую. А потом вдруг неожиданно успокоилась.
– И как скоро я начну кровь пить?
Рассеянность, с которой были произнесены эти слова, заставила Листея криво усмехнуться, отчего его сходство с тигром стало уж больно реалистичным. Такой при случае не будет мучиться нравственными сомнениями и моральными терзаниями. А мою вынужденную принадлежность к их кровососущей братии он вообще, похоже, считал досадным недоразумением. Тут я готова была с ним даже согласиться.
– А тебе уже так этого хочется? – осторожно полюбопытствовал Карилен.
– В том-то и дело, что нет. – Я отвернулась от зеркала, чтобы не смущало своей нервирующей неотражаемостью. – Я не чувствую в себе никаких изменений. Может, надо почаще твердить себе, что я вампир, и тогда я им стану? Сила самовнушения – штука малоизученная, но хорошо работающая. И вообще, психика человека способна… – Тут все мало-мальски разумные объяснения столь странного феномена, как Светлана Николаевна Назарова, моментально вылетели у меня из головы. – Что вы ржете?!
А серьезные кровожадные вампирюги, должные внушать ужас и страх одним своим существованием, бессовестно покатывались со смеху, чем ввергли меня в настоящий шок. Особенно Листей. Если в наличии чувства юмора у Карилена я уже имела несчастье убедиться, то вечно всем недовольный целитель поразил меня чуть ли не сильнее отсутствия собственного отражения в зеркале.
И как это понимать, интересно? Вроде взрослые дядьки, ровесники наших египетских пирамид, наверное, если не старше, а ржут, словно годовалые жеребчики посреди конопляного поля.
Я решила не обижаться и, скрестив руки на груди, терпеливо дождаться окончания приступа веселья. Даже спрашивать ничего не стала. Зачем? Моя поза и выражение лица и так слишком красноречиво требовали заслуженных объяснений. А уж если эти клыкастые динозавры не захотят посвятить меня в истинную причину своего не совсем адекватного поведения, то из них информацию даже каленым железом не вытащишь. Надеюсь, пытать никого не придется.