Бургомистр Земер старательно закивал. А Лехнер побледнел. Он быстро подсчитал расходы города, если граф действительно останется ждать разрешения из Мюнхена. Солдаты проторчат здесь месяц, если не дольше… Это сулило не только издержки на пропитание и размещение, но также преследования, подозрения и допросы! А значит, одной ведьмой дело не ограничится…
– Ваше сиятельство… – начал он.
Однако граф Зандицелль уже повернулся к солдатам.
– Распрягайте коней! – воскликнул он. – А потом веселитесь! Сегодня у нас праздник. Встретим же наступление лета. Вижу, костры уже разожгли. Будем надеяться, что через несколько недель здесь запылает костер побольше, и скверне в этом городе наступит долгожданный конец! – Он хлопнул в ладоши и посмотрел на сцену. – Музыканты, играйте!
Музыканты нервно ударили по струнам. Первые пары, сначала нерешительно, а затем все быстрее, закружились в танце. Праздник начался. Ведьмы, колдовство и убийства были на время забыты. Но Лехнер понимал, что уже через несколько дней городу придет конец.
Палач склонился над Мартой и размотал повязку с ее головы. Опухоль спала, но на том месте, куда ударил камень, брошенный Георгом Риггом, вздулась безобразная красно-синяя шишка. Однако лихорадка, похоже, отступила. Куизль удовлетворенно кивнул. Значит, отвар из листьев липы, можжевельника и бузины, который он дал вчера Штехлин, подействовал.
– Марта, ты слышишь меня? – прошептал он и погладил ее по щеке. Знахарка открыла глаза и осоловело уставилась на палача. Руки и ноги ее распухли после пыток до неузнаваемости, по всему телу, едва прикрытому шерстяным одеялом, присохли пятна крови.
– Дети… невиновны, – прохрипела она. – Я поняла, как все было. Они…
– Тсс, – палач прижал палец к ее потрескавшимся губам. – Тебе нельзя много говорить, Марта. Мы все выяснили.
Знахарка изумленно воззрилась на него.
– И то, что символ они подсмотрели у меня?
Куизль что-то согласно проворчал. Марта откинулась на своем ложе.
– София и Петер всегда расспрашивали меня о травах. Больше всего они хотели узнать о колдовских растениях. Я как-то раз показала Софии альраун, но больше ничего. Богом клянусь! Я догадываюсь, что может произойти. Как быстро расползаются слухи… Но София на этом не успокоилась. Она стала присматриваться к знакам на горшках…
– Кровавик, я знаю, – перебил ее палач.
– Но он совершенно безвреден, – Штехлин начала всхлипывать. – Я разбавляла порошок в вине и давала женщинам от кровотечений. Ничего дурного, бог свидетель…
– Знаю, Марта, знаю.
– Дети сами нарисовали себе тот знак! И во имя пресвятой Девы Марии, я никак не связана с убийствами!