От стола, стула и кровати остались одни обломки, разбросанные по комнате. Котелок с кашей откатился в угол, содержимое его вытекло маленькой лужей, и на ней отпечатались следы, ведущие к двери в сад. На травяных мазях и порошках, размазанных и рассыпанных по полу, тоже можно было разглядеть затертые следы. Выглядело так, будто в гостях у знахарки побывала половина Шонгау. Якобу вспомнилось, что вместе с Гриммером ее дом штурмовали не меньше дюжины человек.
Палач внимательнее присмотрелся к следам и вдруг насторожился. Среди больших были отпечатки и поменьше. Почти затоптанные, но все еще заметные. Детские следы.
Он оглядел всю комнату. Котелок. Поломанный стол. Следы. Разбитые горшки. Что-то в нем яростно рвалось наружу, но он никак не мог понять, что. Что-то такое, что не давало покоя…
Палач пожевал погасшую трубку и в задумчивости вышел из дома.
Симон Фронвизер сидел в гостиной перед очагом и смотрел, как варится кофе. Он закрыл глаза и вдыхал необычный и бодрящий аромат. Симон любил запах и вкус этого экзотического напитка, без которого теперь жить не мог. Год назад аугсбургский торговец привез в Шонгау мешок маленьких жестких зерен. Купец расхваливал его как чудодейственное средство с Востока. Будто турки пили его, чтобы вызвать в себе жажду крови, и что в постели напиток также творил чудеса. Симон не мог сказать с уверенностью, что из рассказанного заслуживало доверия. Он просто знал, что любил кофе и после него мог еще часами просиживать за книгами, не чувствуя усталости.
Бурый напиток вскипел в котелке. Симон взял глиняную чашку, чтобы перелить туда кофе. Быть может, под его воздействием Симону удастся разъяснить что-нибудь в смерти Гриммера-младшего. С тех пор как он вчера попрощался с палачом, ужасное событие никак не давало ему покоя. Кто мог сотворить такое? Да еще этот знак…
С треском распахнулась дверь, и в комнату вошел отец. Симон сразу понял, что ругани не избежать.
– Опять ты вчера у палача был. Показывал этому шарлатану труп мальчика… Не смей отрицать. Кожевник Ханнес мне все рассказал. И с Магдаленой опять разгуливал!
Симон закрыл глаза. Он вчера и вправду еще раз встречался с Магдаленой у реки. Они гуляли. Он вел себя как идиот, боялся посмотреть ее в глаза и только и делал, что бросал в реку камешки. Кроме того, он рассказал ей все, что успел надумать по поводу смерти мальчика. Что не верит в виновность Штехлин, что боится нового суда над ведьмами, как семьдесят лет назад… Он болтал, как шестилетний, хотя при всем этом хотел, собственно, лишь сказать, что любит ее. Должно быть, кто-то их увидел. В этом проклятом городе невозможно остаться наедине.